Но она знала, что он стал бы отговаривать ее от хирургического вмешательства. И периодически они возвращались к этому вопросу.
— Ты нужна мне такая как есть, — уговаривал он. — Я хотел быть с тобой вместе с самого первого дня нашего знакомства.
А сейчас хочу этого еще сильнее. Я могу понять твое желание быть как все, но есть ли в этом необходимость? Ты совершенно безупречна, прекрасна, восприимчива и послушна. Привлекательней любой женщины.
Он вообще никогда не сходил с ума от женских прелестей, предпочитая оральный секс и получая от него самое большое удовольствие, но почти всегда сталкивался с отвращением женщин, особенно зрелых, к этому виду секса. Конечно, он всегда мог заставить женщину сделать то, что ему хотелось, но это таило в себе некоторую опасность. Ее не существовало, когда он использовал для этих целей сводную сестру: она слишком боялась его, но эти треклятые бабы! Эти злобные кошки! Они вполне могли лишить его мужских достоинств! Вот почему он в конце концов стал предпочитать анальный секс.
Он видел в Ники прекрасную женщину с одним маленьким физическим недостатком. Или достоинством? Впрочем, это не имело значения. Ведь в остальном она была совершенна. У нее безупречные груди. «Беверли-Хиллз» — называл он их. Этот милый чуть вздернутый носик, как у какой-то кинозвезды. Худощавая. Чертовски обаятельная. Изумительные ноги! К великому счастью, они не нуждаются в совершенствовании. Большинство парней, изменяющих пол, не могут похвастать формой ног. Она же была безукоризненно прекрасна, и могла дать фору любой женщине.
— Снова не вы, — сказала ему крупье.
Он любил, когда работала Альберта.
— Ничего, — улыбнулся он и выложил деньги, — всему свое время.
— Фишек — на девять тысяч девятьсот баксов, и четыре по двадцать пять, — заказал он Альберте.
— Да, сэр, — ответила она, устанавливая их стопкой на столе.
Прямо перед ним стоял незнакомый управляющий игорного зала, напоминая девушкам, чтобы внимательно проверяли деньги, но обращался, очевидно, к новенькой, еще без таблички с именем на кармашке.
— Всегда смотри на обратную сторону банкнот, — громко говорил он, не обращая внимания на человека в инвалидном кресле.
Наставив девушек на путь истинный и отметив что-то в блокноте, управляющий зала пошел к другому столу.
Человека в инвалидном кресле притиснули к столу. Ники стояла сзади, легко положив тонкую руку на его левое плечо, давая понять окружающим мужчинам, что она принадлежит ему. Он находился рядом с рулеткой, но кресло его оказалось несколько ниже уровня других игроков, расположившихся вокруг по сторонам и в конце рулеточной разметки.
Альберта подвинула ему высокую пирамиду фишек. Впрочем, двадцать две фишки кажутся высокой стопкой, только если знать, что в ней десять тысяч долларов. Управляющий зала появился у стола, внимательно наблюдая, как он вытаскивал первую фишку. Вокруг уже начала собираться толпа. Мужчинам хотелось поглазеть на Ники, да и на человека, составляющего тысячедолларовые пирамиды. Его раздражали взгляды этих ничтожеств и их перешептывание.
Он поставил двадцатипятидолларовую фишку на черное и подвигал головой из стороны в сторону. Он очень утомлялся от постоянного сидения, и его прелестная спутница, ни на минуту не оставлявшая его своим вниманием, принялась массировать ему шею. Это никого не удивило: человек в инвалидном кресле был здесь постоянным посетителем. От прикосновения ее умелых рук ему стало легче, и он улыбнулся. Но как же завидовал он этим двуногим ничтожествам, способным передвигаться без посторонней помощи! Ну ничего! Он покажет им, что такое удача.
Выпало красное. Альберта взяла его фишку и подгребла к другим. Когда она убрала со стола проигравшие фишки, он поставил новую. Никто не выиграл. Он поставил пятьдесят долларов на черное и проиграл. Грузный мужчина с золотыми цепями и огромным бриллиантовым кольцом выиграл большую комбинацию. Человек в кресле поставил триста долларов на черное, и колесо рулетки завертелось.
— Я дала вам второй шанс, — поддразнивала игроков Альберта. Стрелка снова указала на красное, он проиграл. Он сложил губы трубочкой и послал крупье воздушный поцелуй, а она одарила его лучезарной улыбкой. Всегда, когда она видела эту парочку, то задавалась вопросом: неужели может привлекать секс с инвалидом? Неужели это полноценный секс? Красивая женщина, с которой он обычно появлялся, несомненно, очень его любила. Но вряд ли найдется шикарная женщина, способная любить инвалида, если с сексом не все в порядке. У него, конечно, есть достоинства, видимые и постороннему — прекрасно очерченный рот, незаурядный ум. Тут Альберта прервала свои размышления. Ее работа требовала полной отдачи и стопроцентной концентрации внимания. Это-то больше всего и нравилось девушке. Она переключила внимание на хорошо одетого мужчину, который разменял семьсот долларов на стодолларовые фишки.
— Сейчас он попадет, — подумала она, но когда он снова проиграл, подняла брови, пожала плечами и сгребла фишки. Плотный мужчина снова попал в нижнюю двадцатку — что за дурацкая игра!
Человек в инвалидном кресле подвинул тысячедолларовую купюру к Альберте и привлек ее внимание.
— Дай мне сотнями, детка, — сказал он, вынув еще одну банкноту. Она придвинула ему двадцать стодолларовых фишек, и он произнес, не прикоснувшись к стопке:
— Поставь их за меня, куколка. Закрой, пожалуйста, все черные.
Ему было трудно самому добраться до всех номеров разметки.
— Да, сэр, — ответила Альберта, и быстро разложила фишки на каждую из восемнадцати черных клеток, понимая, что пока она это делает, он выигрывает время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68