Хотя он и был толстокожим, Три его до смерти запугал. Три нравилось, как к нему относился Лестер, и поэтому он позволял тому везде с ним ходить.
— У этого Дьюса что-то не так... мы займемся и”
— Да, — согласился Лестер с энтузиазмом, — правильно. Он сукин сын.
— Этот сукин сын вечно дрыгает своей задницей, твою мать.
— К черту, верно, он сукин сын. Я не знаю, почему...
— Надо вышвырнуть этого Дьюса за задницу отсюда. Я хочу, чтобы его место занял кто-нибудь по-настоящему деловой и чтобы у нас был вес в этой банде, твою мать.
— Чертово увечное “Пламя”! Дерьмо, этот ублюдок Варлорд забыл, что такое пойти на дело и поэтому...
— Чертово сборище шлюх — вот что означает его фамилия.
— Да, — согласился Лестер, засмеявшись. — Чертово сборище шлюх.
— Я хочу выгнать это дерьмо из Апачи. В субботу мы возьмем хлористую кислоту и метан, пойдем туда и выкурим их всех, твою мать.
— Да!
— Слушай, после того, как мы их выкурим, мы отправимся в “Большое А”, парень.
— А?
— Правильно, твою мать. Чертова Австралия. Вот где это находится. Вот где сейчас свобода. Чертов Питер сказал. Как там его? Питер-пожиратель, вспомнил?
— А?
— Ну, англичанин. Ладно, какая разница, кто этот ублюдок, но он сказал, что в Австралии всего полно. Я возьму с собой Дебби, а ты эту свою страшную суку, мы поедем туда и заживем, как короли.
Дебби была робким, меланхоличным, роботообразным подростком, его рабыней, которая везде таскалась за ними. Физически непривлекательная и неброская, она разыгрывала свою роль так, что в мужчине рождалось при виде нее даже некоторое подобие сексуальных фантазий. Она это делала потому, что считала: внимание извращенца лучше, чем вообще отсутствие внимания.
— Австралия? К черту, я даже не знаю, где она находится на карте.
— Чертов ублюдок, ты ведь даже не знаешь, где находится твой вонючий зад, но все же можешь его временами вытирать.
— Да, иногда я вытираю свою прямую кишку, — отвечал Лестер, зная, что это его лучшая шутка.
Банковский увидел их еще за полквартала. Он тихо крался к ним сзади, держась в тени. Он едва понимал их абсурдный разговор. На плече того, кого звали Три, висела цепь. Она сразу привлекла внимание Дэниэла.
Три носил с собой цепь, нечто вроде мотоциклетной, здоровенную такую цепь, один конец которой спускался в карман его кожаного пиджака с тяжелыми ключами, а другой был прикреплен к поясу. Ему нравилось выхватывать ключи во время драки. Дэниэл заметил, что цепь серебряная.
Ему понравилась идея замочить этих двух панков своей собственной цепью, цепью от трактора, которой он всегда убивал. Он решил уничтожить этих орущих, ни на кого не обращающих внимания насекомых, как вы раздавили бы пару жужжащих москитов. Он любил убивать людей, но маленьких людей любил убивать особенно. Маленьких, бравирующих, с коком на голове панков, которые вопят в полный голос, которые носят все эти цепи-цепочки.
— Мы разгромим это дерьмо. У меня это не выходит из головы целый день. И когда мы раздавим это дерьмо, мы поедем в Австралию. — Три начал фантазировать об Австралии: как они отправятся туда и как изменят там все законы. Эта идея настолько глубоко внедрилась в него, что каждый день он надстраивал еще один этаж к своей шизоидной мечте об Австралии. В тот момент Три искренне верил, что сможет купить билеты на большой корабль и поплыть в богатый, с широко раскрытыми воротами рай, где не существует ни авторитетов, ни законов.
— У них, наверное, и больших банд нет. Мы сможем контролировать там рынок. И торговать. Можем зарабатывать по три, по четыре фунта в день. Будем королями...
Они почувствовали запах прежде, чем услышали или увидели Каторжника. Это нетрудно понять, если учитывать, что большую часть своего времени он проводил теперь внизу, в специально построенных помещениях, спрятанных в главной трассе чикагской канализационной системы. Три и Лестер сами тоже не были цветами, но этот смердящий запах они учуяли сразу. Он подходил к ним все ближе — тут и самый нечувствительный человек инстинктивно повернулся бы и увидел это парализующее видение, выходящее из ночи. Ин-стинк-тивно.
Три едва произнес первый слог названия его милой Австралии, как его настиг удар. Сильный удар цепью в тишине, раскроивший его до ствола мозга и забравший его мечту, потопив ее в мокрых огненно-красных всполохах ослепляющей боли в раскроенной ткани, позвонках, грудной клетке, нервах, мозге. А Банковский все бил и бил, держа цепь в своей толстой, как бревно, руке. Бесконечный, яростный свист приносящей смерть цепи, приводимой в движение невероятной силой, цепи, внезапно исчезнувшей.
Исчезнувшей! Дэниэл Эдвард Флауэрс Банковский не знал такого слова. Исчезновение было выше его разумения. Это слово было для него в новизну. Нужно было много ударов пульса, чтобы проглотить его осознать, что цепь, которой он обычно убивает, исчезла. ИСЧЕЗЛА в высаженном им боковом окне припаркованного “форда”, разбив стекло. В этот момент Попрыгунчик Лестер совершил только один небольшой поступок, одно доброе дело. Он убежал. Он бежал так, будто его несло ветром, а он был облаком.
И Каторжник, убийца пятисот человек, убийца-профессионал, убийца охотников за головами, убийца твердокаменных солдат, убийца убийц, стоял не двигаясь. Каторжник стоял над безжизненным телом погибшего завоевателя “Пламени”, маленького Три и наблюдал за убегающим счастливым панком по имени Лестер. И впервые этот монстр, этот Зверь, который не ведал никаких эмоций вроде страха или надежды, почувствовал глубоко внутри своего тучного тела нечто такое, что он мог бы назвать посторонним чувством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61