— Что это?
— Там дают пиццу. И там, как это, там еще есть механические звери...
— Может быть, Джек не любит пиццу? Может быть, он хочет пойти в другое место?
— Нет, лучше в “Шоу Битз”! — Девочка была в восторге от такой перспективы.
В машине Ли Анна и он долго разговаривали. Эйхорд пытался быть общительным. Но поскольку он давно не был в компании ребенка, ему пришлось выполнять знакомую ему работу полицейского, и некоторое время малышка вежливо отвечала на его мини-допрос.
— Так. Ты говоришь, что была очень занята после того, как я видел вас последний раз. Что же ты делала, кроме того, что ходила в школу?
— Что делала?
— Ну, куда ты ходишь вечером, после школы? У тебя есть друзья? Ты занимаешься еще где-нибудь?
— Да.
— Ли, — вступила в разговор Эдди. — Скажи Джеку, что ты делала в понедельник вечером?
— В понедельник вечером я играла на пианино, а в среду была в КД.
— КД?
— Это кружок для девочек. Знаешь, в церкви.
— У-гу. Хорошо. И что еще? — спросил он рассеянно.
— В четверг я была у Браунов. И хватит меня спрашивать. Все, достаточно!
Эдди вжалась в кресло, но Эйхорд только рассмеялся.
— Да, ты права. Достаточно, — произнес он мягко, и они заговорили о чем-то другом.
Как только они приступили к пицце. Ли Анне вдруг захотелось навестить свою подругу, дочку приятельницы Эдди. И Эйхорд ее не отговаривал. Джек подумал, что она, должно быть, очень дружелюбная и умная девочка, и у них обоих создалось очень хорошее впечатление друг о друге. А Эдди подумала, что с детьми всегда так происходит: они либо сразу принимают своих новых знакомых, либо не принимают вообще. Джек понравился Ли Анне сразу. Когда они направились к машине, девочка взяла мужчину за руку, и было совершенно естественно, что тот взял за руку Эдди.
Первое ее прикосновение обожгло Джека. Они тянулись друг к другу, но не следовало торопить события. Они знали, что это неизбежно, и были уверены, что им будет хорошо вместе, — нужно только выбрать подходящий момент. И, сами о том не догадываясь, делали все, чтобы его приблизить.
Потоки электричества пробегали по их рукам, и это было так прекрасно! Эйхорду хотелось просто идти и идти вот так, втроем, держа за руку эту женщину, которую он едва знает и к которой его неудержимо влечет, и ее маленькую дочурку. Он вдруг почувствовал, что ему очень хорошо, и не смог сдержать улыбки. Он посмотрел на Эдди. Она тоже улыбнулась тому, что они идут, держась за руки. Этот стремительный натиск энергии подогревал их обоих. Хорошо, что девочка теперь села на заднее сиденье, подумал Эйхорд. Эта мысль его немного успокоила. А Эдди увидела, как он встряхнул головой, садясь в машину. Она старалась успокоиться и думать о чем-то постороннем. О чем она обычно думает? В этот момент Эдди почувствовала, что кто-то проникает в ее мысли. Она не привыкла к этому, и ей стало слегка не по себе. Это продолжалось еще минут пятнадцать, до тех пор, пока они не завезли Ли к Сэнди и Майку.
Эдди сказала, что ей все равно, куда они теперь поедут. Ему тоже было все равно. Еще в пиццерии они прихватили с собой газету с анонсами кинотеатров и пиццу. Автоматически ведя машину, он начал думать об убийстве богатого и влиятельного главы одной из чикагских юридических контор. Просматривая газету, чтобы найти подходящий им кинотеатр, Эйхорд наткнулся на название фильма, под которым мелким шрифтом было напечатано: “Серия классических убийств”. Поэтому, пока они ехали в полном молчании, он и вспомнил про это последнее убийство.
Эти два ненормальных полицейских, Маккласки и Шейдж, получили сообщение о смерти Чарльза Мейтленда, когда играли в “Гавайи пять-ноль”. Каждый день они во что-нибудь играют, эти кретины, то в Полицейского и Грабителя, то в Еврея и Фашиста. А сегодня они мололи какую-то телевизионную чепуху о том, как Колумб и Каяк бились целый день. Маккласки находился ближе к телефону, когда тот зазвонил. А Шейдж остроумно заметил: “Это, наверное, телефон”.
И его друг пошутил: “Макгаррет, пять-ноль?”, как будто отвечал по телефону, а потом поднял трубку: “Отдел по расследованию убийств”. Послушав, повесил трубку и горестно воскликнул:
— Господи, кто-то убил старика Чарльза Мейтленда, юриста. Пошли.
— Только зарегистрируй звонок. Дано, — предупредил Шейдж, надевая пальто. И спустя полчаса Эйхорд уже сам обозревал место преступления, склонившись над трупом старика. Он сразу почувствовал, что здесь пахнет “Убийцей Одиноких Сердец”.
Но это убийство отличалось от других. Жертва, У. Чарльз Мейтленд Второй, считался одним из наиболее богатых жителей Чикаго и весьма влиятельным человеком в деловых и политических кругах. Как и многие богатые люди, он жаждал власти, и эта власть была дозволенной страстью и обыкновенным показателем превосходства.
Один из основателей фирмы “Саймингтон, Мейтленд Ивс и Кокс”, он осторожно внедрялся в управление политической машиной, которая, как объясняли Эйхорду, сейчас разваливалась на глазах, перемещаясь, как галька, в лавине власти. Кто-то почувствовал в этом гнев богов, и его новые коллеги проинформировали Джека, что все дело заключается в том, что доллар очень падает.
Чарльз Мейтленд был живым воплощением господствующей посредственности и абсолютной власти коррупции. Он обладал даром воздействия на слабовольных и глупцов, постоянно имея дело с конфликтами интересов и политических амбиций, роясь в грязном белье сфабрикованных политических дел, с теми, кто намеренно поднимал ставки, с юристами, конгрессменами и сенаторами. Мейтленд покупал и продавал людей как недвижимость, снижая цену, скупая бумаги и имущество, платя им мизерные деньги в нужное время и погашая их долги в рассрочку, что приносило ему доход до тридцати процентов, но обесценивало чужое имущество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61