Скажите, кто-нибудь из вашей семьи умеет играть? Например, ваш племянник Джон?— Спасибо за вашу высокую оценку, доктор. У меня много пластинок, которые вы сможете послушать. Мой племянник глух в своей душе. Для него не существует музыки; у него только пристрастие к разным подонкам. Что касается моего брата, то он всегда смеялся над моим искусством, издевался над моим призванием и даже не хотел о нем слышать. Но теперь это кончилось...— Скажите, — очень любезно осведомился Вайт, — где вы овладели музыкальной культурой и композиторской техникой?— Я родился с ней, — сказал Стентон, и у него порозовел череп. — Я — гений.Через окно Вайт увидел машину, которая проехала по направлению к гаражу.— Извините, — сказал доктор, — я увидел своего приятеля.Он многозначительно кивнул Рите, и они вместе вышли из музыкального салона, выполненного во французском стиле...Машина, как заметил Вайт, принадлежала департаменту полиции.Около гаража Коннерли из машины вышел представитель шерифа с Кливом Поллоком. Полицейский сопровождал арестованного в гараж, а потом поднялся вместе с ним по лестнице на верхний этаж.— А теперь покажи, где ты прятал свои две тысячи долларов, — задыхаясь от подъема, приказал полицейский.— Хорошо, только вы должны будете возвратить мне их обратно, — сказал Клив.— У меня с собой расписка, — заверил его, нахмурившись, агент. — И не вздумай валять дурака. Помни, у меня кольт тридцать восьмого калибра.— Да, — сказал боксер, — вот не думал, что смогу прийти сюда после того, как меня заключили в тюрьму, и вообще после всего того, что произошло.Агент смотрел, как Поллок приподнял матрац и начал его трясти. Затем Клив направился к столу и выложил какие-то старые газеты. Он выбрал из них ворох красочных детских журналов-комиксов.— Вот все, — сказал Клив.Он достал из журнала одну бумажку в 20 долларов, между следующими страницами находилась еще одна в 20 долларов и другая в 10. Между второй и третьей страницами лежала еще одна десятка и пятерка. Когда со страниц были изъяты деньги, Клив с большой осторожностью отложил первый журнал и принялся за второй. Агент шерифа зачарованно смотрел на него, забыв про свой кольт. Он сбился со счета.Когда последний из семи журналов был освобожден от денег, Клив сказал:— Я думаю, это все. Сколько вы насчитали?— Погоди немного, — просопел агент и крепко прижал купюры к столу, потом послюнил палец и начал считать:— Двадцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят пять, семьдесят пять, нет... семьдесят, восемьдесят, восемьдесят пять...Клив рядом с ним наблюдал за происходящим с мрачным видом.— Где расписка? — спросил Клив, когда полицейский положил деньги в карман.— Подожди немного, — повторил тот. — Ее должен оформить следователь, но он сказал, что я тоже могу ее написать. У тебя есть ручка?— Нет, — ответил боксер.— Неважно, деньги у меня, а у тебя будет расписка. Как бы вспоминая какие-то сложные инструкции, агент дрожащей рукой потрогал деньги в своем кармане и, отойдя шаг назад, объявил арестованному, что тот выпущен под залог, а потом сказал:— Скажи мне честно, Поллок, сколько времени у тебя находятся эти деньги?— О, уже давно, — ответил Клив. — Я храню их еще с тех пор, как умер мой отец. Он мне завещал их.— Ясно, — сказал агент, забывая о том, что ему было поручено, — но ведь две тысячи ты добавил на этой неделе?— Что вы хотите этим сказать?Наступила напряженная тишина, полицейский посмотрел на телефонный аппарат и быстро спросил:— Работает?— Думаю, что да.— Оставайся там, где ты сейчас стоишь, — приказал агент, приближаясь к телефону. Центральная соединила его с шерифом: на расстоянии трех метров Клив узнал его голос.— Слушайте, шеф, это Хэнк. Я сейчас в комнате этого парня, у меня деньги и я собираюсь дать ему расписку. Он говорит, что он скопил их. Большей частью это купюры по двадцать и десять долларов. Крупнее нет. Но, шеф, я думаю о том, что банкноты такого достоинства были вытащены из карманов жертвы. Да, я уже освободил его под залог, но послушайте, шеф, деньги у него были заложены в страницы детских комиксов. Мне кажется, что это не может быть местом для долгосрочного хранения денег. Надежно прячут в коробку из-под сахара, например, или в матрац... Да, шеф, у меня две тысячи долларов и я дам ему расписку, но я думаю вот о чем. Это не деловой человек, он всего лишь боксер, а боксеры как правило не копят деньги. Денег у него столько же, как и у убитого, и вы также должны вспомнить, что этот человек услышал рев тигра, а мы уже знаем, что никакого тигра не было. На самом деле мне кажется, что он выдумал про тигра, чтобы навести нас на ложный след. Да, я слушаю... Я знаю, шеф, но... очень хорошо... Слушаюсь, я дам расписку. Нет, здесь нет никакой ручки для... да, я вам позвоню. Хорошо...Агент шерифа повесил трубку и провел по лицу ладонью. Он посмотрел на Поллока, как бы извиняясь за свои действия. Боксер мрачно сказал:— Я не брал у мистера Коннерли ни цента!— Не брал! — отчаянно крикнул агент, — я знаю! Вы накопили! Не знаю, существует ли справедливость в этом округе, но я твердо знаю одну вещь, мистер Поллок. Вам повезло, и очень повезло! Я не верю, что вы совершили преступление и поэтому на этот раз мы вас отпускаем. Вы будете под наблюдением и ничего больше.— Да, — Клив подмигнул. — И ничего больше! Агент, тяжело дыша, за два прыжка спустился с лестницы.Он прошел мимо трех людей, которые стояли в стороне от гаража, но ему не хотелось ни смотреть на них, ни разговаривать с ними. Он сел в машину и уехал.— Мне показалось, вы сказали, что это ваш приятель, — заметил Вайту Стентон.— Я узнал машину, но не знаком с человеком, который на ней приехал, — непринужденно объяснил Ватни Вайт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49