– Джо, Джо! Не слышно вас, Джо! Повторите, что сказали. Джо, слышите меня?Джо не видел, с какой хитрой усмешкой повесила она рацию на место и выключила, сказав при этом:– Видимо, какие-то помехи в спутниковом канале. Мы не спали уже по меньшей мере тридцать шесть часов, только подремали по очереди и по-прежнему не сводили глаз с контейнера. Пока ничего такого, что бы требовало от нас напряжения всех сил и каких-то срочных действий. Ничего существенного не случилось, кроме того, что нельзя было спать.Контейнер № 95824, прикрепленный к платформе трейлера, так и простоял на сортировочной станции весь день. Наступил темный вечер, мы сильно проголодались. Похоже, что в бауле, покоящемся в багажнике «бьюика», хранился неиссякаемый запас готовой к употреблению пищи и всяких напитков, но так хотелось чего-то горяченького. Я вызвался пойти на поиски.– Нет, лучше пойду я, – запротестовала Скотто. – Оставайтесь здесь и глаз не спускайте с контейнера.– Да почему я? Да мне бы за счастье привалило…– Слушайте, Катков, – нетерпеливо перебила Скотто. – Пойду я. – Она вытащила из бардачка маленький пейджер. – Если контейнер начнут двигать, жмите вот на эту кнопку. Разговаривать мы не сможем, но пейджер пошлет радиосигнал, и я тотчас примчусь.Красные габаритные огоньки «бьюика» вскоре исчезли в темноте. Я навел бинокль на контейнер, подкрутил его и тут же услышал резкое скрежетание металла. Далеко впереди на станцию въехал длинный товарный состав и, миновав несколько стрелок, пополз по путям, грохоча и издавая запах горелого металла. К нему прицепили несколько платформ с контейнерами, но № 95824 оставался на месте. Спустя полчаса в дальнем конце станции появились огни автомобильных фар и покатили ко мне. Приехала Скотто. Она вышла из машины, широко улыбаясь, с плоской квадратной коробкой в руках, на которой красными буквами было написано: «Пицца-хат».Я не удержался от смеха.– Это в честь моего нового статуса бездомного бомжа?– Который приобретен, между прочим, заочно. Сначала я углядела соблазнительные техасские гамбургеры в кафетерии через дорогу от бензоколонки, где заправлялась, но потом отказалась.– Почему же? Слишком хорошо для нас, что ли?– Да не в этом дело. Я вообще-то могу питаться всякой дрянью, да и питалась ею, когда работала на границе штата южнее Браунсвилла. Не взяла их потому, что иначе попалась бы на глаза любимым ребяткам из трейлера, которые и так заставили меня изрядно поволноваться.– Имеете в виду тех двоих?..– Их самых. Мистера Не-Трогай-Мой-Грузовик и его подручного с ружьем наперевес. Их тягач припаркован напротив бензоколонки.– А могли они вас заметить?– Да кто их знает? – Скотто недоуменно пожала плечами. – Вообще-то я их не видела, только контейнеровоз и засекла.Мы устроились на заднем откидном борту брошенного пикапа и вгрызлись в пиццу. Скотто быстро покончила с первым куском и уже нацелилась на второй, но не стала есть, а уставилась вдруг в темноту.– Довольно вкусно, – проурчал я. – Что это вы? Принимайтесь за следующий.– Что-то аппетит пропал, – озабоченно пробормотала она. – Я все думаю и думаю насчет этого… ну, насчет моих отношений с мужем. Не знаю, что еще я выкину.– Один очень умный человек как-то сказал мне: «Не дрейфь, держи хвост трубой, и все будет в порядке».– Занятный совет.– У вас тоже все будет в порядке.– Вы-то откуда знаете, черт возьми? Сидите там у себя да пописываете от нечего делать всякие статейки на утеху брошенным любовницам.– Да нет же, хотя и мог бы. Все, кого я знаю в Москве, похоже, разведены или вот-вот разведутся.– Серьезно? У нас тоже так было в 70-х годах. Мы так высоко о себе возомнили, что упустили из виду настоящие ценности, с которыми нужно считаться. А какие сейчас проблемы волнуют Россию?– Высокий уровень безработицы, длинные зимы и пьянство.– Да, не свадебный подарок. Ну а у вас лично что за проблемы?– Политическая активность. Она довольно отрицательно сказалась на моей прошлой врачебной практике. Но все равно была частью моей жизни.– А что было другой частью?Я опустил бинокль и посмотрел Скотто прямо в глаза.– Алкоголизм.Она опустила глаза.– Вот те на! Я что хочу сказать… я бы… мне очень неловко за вопрос.– А я не мог соврать.Скотто лишь печально улыбнулась.– Так ведь все говорят, не правда ли?– Знаю. Классическое отрицание. Может, мои слова и прозвучат странно, но говорят, что страстные желания со временем ослабевают.– Со временем? Действительно странно. Я знаю другое: работа отвлекает людей от пьянства, а не наоборот.– Ничего удивительного в этом нет. Но вот я уехал из Москвы, и не знаю почему, но стал совсем другим.– И в этом нет ничего удивительного. Иногда перемена обстановки…– Эй, эй, он двигается! – перебил я ее, глядя в бинокль.– Кто? Кто двигается?– Контейнер, его двигают!Контейнер № 95824 завис под стрелой мостового крана в перекрестье ярких прожекторов. Прямоугольная станина из массивных балок и тросов удерживала контейнер по всему периметру. С удивительной быстротой и точностью огромное сочлененное сооружение покатило по рельсам, затем остановилось, повернулось и ловко поставило сорокафутовый алюминиевый ящик прямо на платформу.– Какой там код, видно? – озабоченно спросила Скотто.– Нет, под этим углом не видать.– Бежим, – спрыгнула она с борта пикапа. – Поищем другой угол, чтоб видно было.Секунду-другую я вглядывался в платформу через бинокль. Один из маневровых тепловозов подцепил и потащил по путям груз стоимостью два миллиарда долларов.– Нужно как-то удержать его. Боюсь, времени у нас не хватит.Скотто схватила радиоаппарат и нажала на кнопку передатчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129