«Бьюик» еще не остановился, а из кофейной лавки напротив выскочил какой-то мужчина, на вид слабак, в пальто и перчатках. Увидев меня рядом со Скотто, он разом остановился, нервно озираясь по сторонам, затем решился, открыл заднюю дверь и сел рядом с моим багажом.– Кто это? – на всякий случай поинтересовался он, когда Скотто отъехала от тротуара.– Все в норме. Это друг.– Но здесь не место для свиданий.– Ничего, давай к делу. Что там у тебя?– Да нет, ничего. Мне за это не платят.– Мы работаем вместе. Ты слышал что-нибудь насчет Вуди?– Меня это не касается.– Ну-ну, поубавь пыл-то, ради Бога.– А это уж при случае скажи тем жлобам.Скотто остановила машину, достала из сумочки кошелек, отсчитала купюры (на глазок я прикинул – штук пятьдесят) и передала мужчине.– Держи. Этого хватит, чтобы ублажить их.– Спасибочки, Гэбби, – искренне поблагодарил он. – Большое тебе спасибо.– Что-нибудь есть для меня?– Для тебя есть, – ответил он, показывая на меня глазами. – Больше ни для кого. Никаких друзей. Понимаешь, о чем это я?Скотто не успела ответить, а он уже выскочил из машины и захлопнул за собой дверь.– Кто Это?– Информатор Вуди, – ответила Скотто, трогаясь с места. – А раньше был моим. Думаю, мы с ним опять начнем работать.– Внешне он не подходит для таких дел, верно ведь?– А кто подходит по внешности? Он менеджер по перевозкам в транспортной пароходной компании. Каботажные коммерческие рейсы. «Коустлайн коммершл кэрриэрс». Угадайте, кто владеет этой компанией?– Наверное, та самая корпорация, которая, как вы считаете, связана с кокаиновым картелем.Она решительно кивнула.– А почему он сотрудничает с вами?– А чтобы ублажать жлобов-акул, а то они откусят ему ноги. Он профессионально играет на скачках, вешает лапшу на уши проигравшим обалдуям, но информацию приносит что надо. Мы предполагаем, что картель использует эту грузоперевозочную компанию для транспортировки денег. А он помогает устанавливать места доставки.– Ясно как божий день, что они шуруют вовсю прямо у вас под носом, разве не так?– Отмывание денег – это международный бизнес. Где лучше и легче всего завязывать знакомства и устанавливать связи? В международном сообществе. Картель уже имеет налаженные связи в дипломатическом корпусе.– Как и Воронцов?– Возможно, и так. Сделка с нефтепроводом – наглядный пример.– И навел на след этот ваш стукач?– Не он. Наши оперативники взяли на заметку некоторые подозрительные телеграфные переводы и проследили за ними. Кстати, уточняю: работающих с нами принято называть информаторами, а не стукачами.– Какая разница? Сталин называл их даже Героями Советского Союза. Те, кто попадал в лагеря ГУЛАГа по их доносам, называли таких информаторов совсем по-другому.– Да уж догадываюсь как.– Любимым героем Сталина был Павлик Морозов. Этот мальчик совершил такой поступок, до которого даже тоталитарный режим додуматься не сумел.– Наверное, он заявил на самого себя? Что у него появились вредоносные мыслишки в голове?– Э-э, нет. Он заявил на своего отца, что тот припрятал запас зерна. Отца за это расстреляли.Скотто даже задохнулась от возмущения.– Вот он-то отпетый стукач.– Спасибо. Люблю английский язык за точность и лаконичность. Всегда найдется самое верное слово, чтобы только им одним охарактеризовать любого человека.– Какой-нибудь конкретный пример привести можете? – усмехнулась она.– Ну, если вы просите. Как тот информатор сейчас назвал вас? Крэбби, так вроде? По-русски это вечно сердитая, недовольная. Довольно точное определение.– Да нет же, он сказал Гэбби, уменьшительное от моего полного имени.– Ах, Гэбби? Тогда это тот, кто слишком много говорит, не так ли? Это действительно ваше имя.– Огромное спасибо, – буркнула она, подруливая к парадному входу в гостиницу. – Вот мы и приехали. Похоже, здесь ваша остановка.Я рассмеялся и открыл дверь.– Ну-ка подождите, Катков, – внезапно сказала Скотто.Я устало вздохнул и повернулся к ней.– Что еще теперь?Она как-то странно взглянула на меня в зеркало заднего обзора, резко повернулась назад и подняла с заднего сиденья белый конверт, лежавший рядом с багажом. Вынула из него разлинованную страничку из тетради с наклеенными печатными буквами и, прочитав текст, спросила бодрым голосом:– Ну и как, выходите или остаетесь?Не раздумывая, я тут же захлопнул дверь, сильно стукнувшись при этом коленом о кронштейн для автомобильного радиотелефона.– Что там такое?Она молча рванула с места, пронеслась пару кварталов по дороге на Фэрфакс и свернула на стоянку у здания СБФинП. Я и моргнуть не успел, а Скотто, выскочив из машины, чуть ли не бегом помчалась к входу. Я поспешил вслед, ломая голову над происходящим. И вот мы снова в вестибюле – она на ходу предъявляет охраннику свое удостоверение, а я замираю на месте. Он внимательно изучил мою карточку посетителя и предложил снова расписаться в регистрационном журнале. Пока я возился с этими формальностями, Скотто успела войти в лифт, двери которого вот-вот должны были захлопнуться. Я опрометью помчался к нему, и двери за мной тут же закрылись.– Скорее, скорее же, черт возьми! – нетерпеливо подгоняла она лифт, а он поднимался неспешно, дребезжа, скрипя и останавливаясь на каждом этаже.– Он уже искал вас, – предупредила секретарша Банзера, когда мы, запыхавшись, подбежали к его кабинету.– Тьфу! Ведь сейчас совещание по бюджету, совсем забыла, – выругалась Скотто и, постучав в дверь, вошла в кабинет, где сидел Банзер, Краусс и несколько сотрудников.Длинный стол для совещаний был завален Компьютерными распечатками и листами со всякими сведениями. На стене висели схемы и диаграммы с пояснениями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129