– Все ищешь виноватых. Как мне это знакомо. Ты совсем не изменился, так?– Да нет же, изменился.– В чем, например?– Больше не пью ни капли.Тут она напряглась и пристально посмотрела мне в глаза – ведь по ним всегда можно узнать правду.– Ну, если и пью, то чуть-чуть.– Алкоголики либо пьют, либо капли в рот не берут, – отрезала она. – Середины тут нет.– Я стараюсь не пить.Она тяжело вздохнула и раздраженно сказала:– А еще говоришь, все ерунда.– Да нет, тут другое. В самом деле. Ты когда-нибудь слышала о собраниях москвичей, начавших лечение от алкоголя?У нее даже глаза распахнулись от удивления:– И ты бывал там?– Ага. Одна моя подружка рассказала про них. Она тайно внедрила меня к ним, чтобы я все высмотрел.– Неплохо иметь кого-то, кто…– Когда же, черт возьми, приедет эта проклятая «скорая помощь»? – перебил я, чтобы не рассказывать ей подробности.– Не горячись. Прошло-то всего несколько минут.– Ну так вот. Есть еще перемены. Я стал и более нетерпеливым, и совсем некомпетентным, как считают мальчики-тинэйджеры, которых теперь полным-полно в штате редакции «Правды».– Да будет тебе, ты по-прежнему умеешь писать так, чтобы выводить людей из себя.– Да нет, не совсем так. Я собирал материал для очерка о черном рынке орденов. А милиция устроила облаву и всех торгашей загребла. И они думают, что это я их заложил.Наконец-то с улицы послышался сигнал «скорой помощи». Я побежал открывать дверь. По ступенькам поднимались два санитара с носилками. Александра быстро заполнила карточку о передаче раненого, на лицо Рафика наложили кислородную маску, сумку с аптечкой повесили на крюк носилок и понесли его по коридору.– Берега себя, Николай, – сказала Александра. Санитары задвигали носилки в «скорую помощь». Я заставил себя улыбнуться и тоже полез в машину.– Я это всерьез, Коля, – голос у нее был печальный. – Прошу тебя, будь осторожен.Санитар захлопнул дверь. Машина покатила по дорожке, вырулила на улицу и помчалась к Садовому кольцу, сверкая в темноте голубыми вспышками мигалок. Когда машина уже стала лавировать в транспортном потоке, Рафик выгнулся дугой, упираясь грудью в привязные ремни. Из-под кислородной маски потекла густая кровь, и он обмяк. Голова его откинулась в сторону, на меня, не моргая, уставились его пустые глаза.Санитар приложил палец к шее Рафика, посветил ему в глаза и закрыл их.– Господи, упокой его душу, преставился, – бросил он водителю. Тот сбросил газ и выключил мигалки. «Скорая помощь» замедлила ход и направилась в сторону центра. Вскоре мы проскочили ворота Главного управления милиции, обогнули здание и затормозили у морга. Служители вытащили носилки с бездыханным Рафиком, а регистратор в милицейской форме занялся санитарами, которые передали ему сопроводительные документы и уехали восвояси.– Его что, застрелили? – спросил меня милиционер, проглядев документы, заполненные Александрой.– Да там в них все сказано.– А вам известно, при каких обстоятельствах?– Нет, – заявил я, не желая быть причастным к убийству.– Вы его родственник?– Да нет, просто добрый самаритянин.– Оставьте шутки при себе и напишите объяснение в письменной форме, – потребовал он, подвигая мне через стол форменный бланк. – Отсюда не уйдете, пока я не передам документы дежурному офицеру и он не отпустит вас.– Я же сказал, что ничего не видел.– А это пусть дежурный решает. Придумав что-то в свое оправдание, я изложил все на бумаге. Регистратор, аккуратно сложив бланки, заложил их в цилиндр и отправил его куда-то по пневматической почте. Минут через десять, когда я выкурил уже третью сигарету, на пороге в половинке дверей появился Шевченко.– Катков! – позвал он. – Увидел в сводке твою фамилию и решил зайти поздороваться.– Это все последствия той ночи.Он вынул копию моего объяснения, заметив при этом:– Здесь написано, что вы нашли какого-то незнакомца на улице.– Да, нашел.– А поскольку все это случилось неподалеку от места работы жены, то и приволокли его туда?– Ага. Она сделала то, что было в ее силах. Мы уже ехали в больницу, когда…– Тут все написано, – перебил он и добавил как бы между прочим: – А я и не знал, что ее поликлиника в Серебряном Бору.– В Серебряном Бору? Да нет же! Она находится… – начал я выкручиваться, понимая, что он играет со мной, как кошка с мышкой.– А мои люди занимались расследованием перестрелки там. В пивном баре. Почерк мафии. Они так орудуют в Америке. Один был убит, другой ранен. Раненый, как говорят свидетели, невысокий человечек по имени Рафик. Он был там с кем-то третьим, его не опознали, но описали приметы… – Шевченко замолчал и сделал вид, будто читает в блокноте: – Высокий, худощавый, в темно-синей куртке, вьющиеся волосы, очки в тонкой оправе.– Вот как? Все мы имеем своих двойников.– У нас имеются труп и оружие, а эксперты, готов спорить, найдут на нем отпечатки пальцев вашего друга, не говоря уже о баллистической экспертизе, которая докажет, что убивали именно из этого оружия.– Ну вот и дошли до самой точки.– Получается, Катков, что вы – соучастник убийства.– Я? Да все наоборот, черт возьми! Это меня хотели угрохать.– Вас? Неужели правда?– Меня. Этот малый следил за мной весь день-деньской. А Рафик спас мою жопу. Тут уж вас надо благодарить.– Что вы хотите этим сказать?– А торгаши орденами. Вы же сами слышали, как тот парень угрожал мне. Они считали, что это я их заложил.– Видите, что получается, когда вы завариваете кашу, чтобы заработать себе на хлеб с маслом. Вы, Катков, как наркоман, не можете без скандалов и всячески возбуждаете их. Все журналисты такие. Устроите заваруху, а сами в кусты. – Он заглянул в блокнот и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129