Посетителей этих заведений, носящих названия типа «Олимп», «Атлант» «Воин», «Чернобыль», потчуют изысканными яствами и винами, развлекают эротическими ревю и рок-музыкой и, как пишут в рекламах, «спиритическими сеансами».Но вряд ли кто из москвичей мог представить себе ночной клуб «Парадиз». Настенные росписи напоминали живописные пейзажи Гаити, выполненные в стиле Гогена, пальмы в кадках, пышная декоративная растительность, экзотические вдеты. По сводчатому потолку медленно ползут прямо-таки живые клочковатые облака. В просторных круглых вольерах таращатся нарядные попугаи.Прямо тропический рай. Нечто подобное я видел лет двадцать назад в Гаване, куда приезжал во время свадебного путешествия. И вдруг все это в нашей серенькой Москве – блестящая роскошь обстановки, эротика в ресторанном зале.Молоденькие танцовщицы, все латиноамериканки, призывно извивались под ритмичную музыку, сбросив тесные юбочки и оставив на бедрах лишь короткие пестрые лоскутики, готовые свалиться каждую секунду. Полукругом сидит богатая московская элита. Кто это? Дипломаты, предприниматели, владельцы частных кооперативов и иностранные бизнесмены различного толка? Все выпивают и закусывают, стараясь не глядеть на сцену, но то и дело косятся на нее; только игрокам в соседнем зале безразлично это зрелище – им милее жужжание рулетки и постукивание сгребаемых фишек.Клуб «Парадиз» сильно напоминает увеселительные заведения Лас-Вегаса. Мне не доводилось бывать там, но я знаю о них со слов одного своего знакомого, который в составе инспекционной группы на американо-советских переговорах об ограничении стратегических вооружений побывал в штате Невада и по возвращении в Союз с опаской для карьеры пронес контрабандой через таможню в «Шеремегьеве-2» красочную рекламную туристическую брошюру фривольного содержания о Лас-Вегасе.Громила в темных очках повел меня к угловой кабинке, где веселящуюся компанию возглавлял элегантно одетый мужчина, и здесь не расстающийся с трубкой радиотелефона. Перед ним рядом с бутылкой шампанского, хрустальным бокалом, вазочкой с черной икрой лежал… мой бумажник! По обе стороны стола сидели потрясные девахи – явно манекенщицы из фешенебельного дома моделей.С первого же взгляда можно было догадаться, что преуспевающий, могущественный, уважаемый мужчина с телефонной трубкой – не иначе как пахан уголовников, но в этом загорелом воре в законе для местной шпаны я вмиг опознал Аркадия Баркина.Закончив разговаривать, он посмотрел на меня задумчиво:– Вроде сам Коля Катков к нам пожаловал.– Аркадий, ты ли это?!Что-то сжало мне шею сзади, и я едва мог выдавить словечко.– Слыхал, ты ищешь меня?– Ищу, да все не там. – Я кивнул, косясь глазом на окружающую ослепительную роскошь.– В конце концов все находят пути-дороги сюда.– Думаю, одни находят пути полегче, чем другие.Он лишь снисходительно улыбнулся.– Слыхивал я также, что есть между нами какие-то неуплаченные должки?– Да нет, это все выдумки, – оправдывался я, показывая на малого в очках «Рей-Бан».Я опасался теперь Баркина, боялся, что его обидят пустячные мои расспросы, как найти черный рынок медалей, но времени придумывать какие-то другие, более весомые причины уже не было.– Видишь ли, Аркадий, по правде говоря, я надеялся, что ты сможешь…– И не пытайся увернуться от уплаты, – перебил он, свирепо глянув на меня. – Ненавижу тех, кто тянет резину и не платит. Они гниют и воняют, перебегают дорогу нормальному бизнесу, ломают дружеские связи. Пришло время, Катков. Время платить. – Он откинулся на спинку стула, окинул меня внимательным взором и сказал с каким-то удивлением. – Но сдается мне, долгов за тобой не числится. А мои долги ты помнишь?Сердце у меня сначала с облегчением затрепетало, но затем пульс участился от мысли: неужели он не понял, что ошибается?– Я-то? – Из моего рта вырвался жалобный лепет.– Ты, ты. Я же помню, это я у тебя в должниках, – ответил Аркадий, широким жестом указывая на залы клуба: – Видишь их? Ради этого я работал как лошадь. Горб ломал, но были и удачи. Однако попасть на самый верх, не имея ничего и никого в поддержку, никак нельзя Что касается меня, то без тебя, Катков, мне бы не видать ничего этого.Дальше он ничего не стал пояснять, оставив меня теряться в догадках, а полез в карман и, достав портмоне, вынул из него какую-то бумажку. Это оказалась сколотая скрепкой пожелтевшая газетная вырезка. Он осторожно развернул ее, стараясь не порвать на сгибах, и положил на стол передо мной.– Помнишь?Хоть и минуло целых десять лет, но я вмиг узнал свой очерк. Но как этот материал, рассказывающий о бедственном положении вышедших в тираж мастеров спорта мог стать удачей для Аркадия Баркина?– Я имею в виду не те места в очерке, где говорится, как государство выпихнуло меня из большого спорта, – он понял, что озадачил меня предыдущим замечанием. – Да, пришлось мне тогда несладко и об этом стоило писать, а чтобы написать нужно было иметь мужество.– А кое-кто говорит, что не мужество, а дурью башку.– Нет, мне-то статья помогла. После нее дела у меня пошли на поправку. Вот ты там защищал спортсменов и свободное предпринимательство… Если бы не написал так, я бы до сих пор ошивался в вонючей «Сказке».Стараясь припомнить собственный давний очерк, я вынул сигарету и чиркнул спичку. Она зашипела и погасла, я полез за другой, но Баркин опередил меня, протянув газовую зажигалку и напустив при этом на себя какой-то торжественный вид. Сразу я и не понял, что зажигалка не простая, а символизирует статус ее владельца. На ней красовалась надпись: «КЛУБ ПАРАДИЗ».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129