Да, есть два. Один из них, как мне показалось, смутно напоминал номер домашнего телефона родителей Дженнифер.
На моих часах 9.30. Я знал, что мистер Ливитт ложится спать рано, чтобы попасть в пекарню к пяти часам утра. Надеясь, что еще не очень поздно, я набрал номер.
— Алло.
— Миссис Ливитт? Это доктор Делавэр.
— Доктор, как поживаете?
— Хорошо, а вы?
— Очень хорошо.
— Я звоню не слишком поздно?
— О нет. Мы еще смотрим телевизор. Но Дженни здесь нет. У нее теперь собственная квартира. Моя дочка-доктор очень независима.
— Вы должны гордиться ею.
— А как можно не гордиться? Она всегда заставляла меня гордиться ею. Вам нужен ее новый телефон?
— Пожалуйста.
— Подождите... Она живет в Уэствуд-Вилледж, недалеко от университета. Вместе с другой девушкой, очень приличной девушкой... Вот он. Если ее там нет, она, наверное, в офисе — у нее теперь есть еще и офис.
Она хихикнула.
— Это здорово.
Я записал номера.
— Да, офис, — продолжала миссис Ливитт. — Вы понимаете: вырастить такого ребенка — это честь... Я скучаю без нее. Дом теперь слишком тихий, не для моего характера.
— Еще бы.
— Вы очень помогли ей, доктор Делавэр. Колледж в ее возрасте — это не очень-то легко. Вы должны гордиться собой.
* * *
На квартире Дженнифер никто не ответил. Но в офисе после первого же гудка она подняла трубку.
— Ливитт.
— Дженнифер, это Алекс Делавэр.
— Привет, Алекс. Ты решил тот случай с синдромом Мюнхгаузена «по доверенности»?
— Кто сделал это, известно. Но почему он это сделал, еще до конца не ясно. Оказалось, отец ребенка.
— Вот это поворот! — воскликнула Дженнифер. — Значит, не всегда мать?
— Он рассчитывал, что мы так и подумаем. Все время подставлял ее.
— Какое макиавеллиевское коварство.
— Воображает себя интеллектуалом. Он профессор.
— Здесь?
— Нет, в колледже для младших курсов. Но серьезную научную работу он ведет в университете, поэтому-то я и звоню тебе. Я уверен, что он прочел обширнейший материал по данному синдрому, чтобы создать классический случай. Его первый ребенок умер от синдрома внезапном младенческой смерти. Еще один классический случай, поэтому я подумываю, не подстроил ли он и его.
— О, нет — это звучит слишком чудовищно.
— Я думаю о системе «Поиск и печать», — продолжал я. — Если у него есть счет на факультете, можно ли это как-то узнать?
— Библиотека регистрирует все требования пользователей. Для того чтобы высылать счета.
— Указывается ли в счетах, какие именно статьи были взяты?
— Обязательно. Который теперь час? Девять сорок пять. Библиотека открыта до десяти. Я могу позвонить туда и узнать, работает ли кто-нибудь из моих знакомых. Как зовут этого ублюдка?
— Джонс, Чарльз Л. Социология. Муниципальный колледж Уэст-Вэлли.
— Записала. Не клади трубку, жди, я позвоню в библиотеку по другой линии. На всякий случай, если нас разъединят, дай мне твой номер. — Через пять минут она соединилась со мной. — Voila, Алекс. Этот идиот оставил прекрасный бумажный след. Он брал все, что есть в библиотеке по этой теме, — Мюнхгаузен, внезапная младенческая смерть и социологическая структура больниц. Плюс немного отдельных статей по двум другим вопросам: токсичность диазепама и — готов ли ты услышать следующее? — фантазии женщин о размерах пениса. Все там записано: имена, даты, точное время. Завтра я возьму для тебя распечатку.
— фантастика. Я очень благодарен тебе, Дженнифер.
— Еще кое-что, — сказала она. — Он не единственный, кто пользовался этим счетом. На некоторых заказах стоит еще одна подпись — какая-то Кристи Киркеш. Знаешь кого-нибудь с таким именем?
— Нет, — ответил я. — Но меня не удивит, если она окажется молодой и привлекательной, одной из его студенток. Может быть, даже играет в софтбол за свое общежитие.
— Грязное дело для профессора. Как ты считаешь?
— Он существо, придерживающееся собственных привычек.
35
Было жаркое утро. Долина поджаривалась на солнце. Огромный грузовик опрокинулся на шоссе и засыпал все проулки яйцами. Даже обочина была заблокирована, и Майло ругался до тех пор, пока дорожный полицейский не пропустил нас.
Мы прибыли в колледж на десять минут раньше звонка. Добрались до класса, как раз когда входили последние студенты.
— Проклятие, — проворчал Майло. — Неудачное время мы выбрали.
Мы поднялись по лестнице в трейлер. Я остался у двери, а Майло направился к доске.
Комната была маленькой — половина трейлера отгорожена занавеской-гармошкой. Стол для заседаний и дюжина складных стульев.
Десять стульев заняты. Восемь женщин, двое мужчин. Одной из женщин уже за шестьдесят, остальные — девчонки. Обоим мужчинам около сорока. Один англосакс, с копной светлых волос, другой — испанского типа, с бородой. Блондин быстро взглянул на нас и уткнулся в книгу.
Майло взял указку и постучал по доске.
— Мистер Джонс не сможет сегодня вести занятие. Я мистер Стерджис, и я заменю его.
Все глаза устремились на Майло, только блондин по-прежнему не отрывал взгляда от книги.
Одна из девушек спросила:
— С ним все в порядке?
Голос звучал напряженно. У девушки были очень длинные темные вьющиеся волосы, худое хорошенькое личико, в ушах сережки — скрепленные леской пластиковые шарики белого и бледно-лилового цвета. Черный обтягивающий топ демонстрировал большую грудь и гладкие загорелые плечи. На глаза были наложены слишком синие тени, на губы — слишком бледная губная помада, и всего этого было слишком много.
Тем не менее девушка выглядела лучше, чем на фотографии в студенческом деле.
— Не совсем, мисс Кристи, — ответил на ее вопрос Майло.
Девушка открыла рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150