— Так вот, может быть, они говорили и о возмездии.
Он переждал наступившую тишину, а затем сказал:
— Они об этом только говорили, вы же понимаете. Они очень вас уважают и были ошеломлены данными о возможной угрозе вашей жизни. Ведь это угроза не только для вас, но и для церкви. Каюсь, Ваше Святейшество, и моей первой реакцией на эту информацию был гнев. Конечно же, в подобных ситуациях мы должны сдерживаться, но это удаётся далеко не всем.
Папа уже начал улавливать суть рассуждений Версано.
— Ты знаешь об этом ещё что-нибудь, Марио? Кто мог быть в это замешан? Судя по донесениям из Польши, можно предположить, что в этом может участвовать отец ван Бурх. Цибан сказал, что в «Руссико» тоже пытались вмонтировать подслушивающие устройства. Мы пробовали найти отца ван Бурха, но нам сказали, что он на Востоке, выполняет миссию доброй воли.
Версано пожал плечами:
— Вполне может быть, Ваше Святейшество, вполне может быть. Ведь такие поездки его обязанность.
Папа кивнул и сказал:
— Да, спаси его Господь. Но мы также помним, что этот священник всегда шёл своим путём. Когда мы были архиепископом Кракова, ван Бурх иногда затевал такие вещи, о которых мы узнавали намного позже.
Версано успокаивающе произнёс:
— Я буду внимательно следить за ситуацией, Ваше Святейшество, и сразу же докладывать вам, если обнаружу что-либо существенное. Я также попытаюсь выяснить, чем сейчас занимается отец ван Бурх и когда он вернётся с Востока. Я думаю, будет лучше, если вы доверите это дело лично мне. Ведь Ваше Святейшество занято решением стольких других вопросов.
Иоанн Павел согласно кивнул, потёр подбородок и скулы и грустно произнёс:
— Для нас смерть кардинала Менини была тяжёлым ударом. Мы молимся за его душу каждый день. Ведь он только-только начал проводить в жизнь важные начинания в своём ордене. Это для нас огромная потеря. А теперь нам сообщают, что вероятный кандидат на его место — кардинал Басконе.
Он поднял обе руки в отчаянии.
— Он опять радикализует этот орден. Мы, конечно, могли бы помешать этому, но мы не склонны поступать подобным образом. Могут возникнуть большие раздоры в самом ордене да и в церкви в целом.
И опять Версано стал утешать папу. Он был рад сменить тему разговора.
— Ваше Святейшество, я не думаю, что вам следует беспокоиться по этому поводу. У меня есть сведения о том, что у Басконе нет почти никаких шансов.
— Мы надеемся, что ты прав.
Наконец лицо папы снова преобразилось, и он, улыбаясь, сказал:
— Марио, как бы нам хотелось, чтобы ты поехал вместе с нами в Милан. Нам так не хватает тебя во время подобных поездок.
Версано улыбнулся в ответ.
— Мне тоже, Ваше Святейшество. Я думаю, что ситуация разрешится. Я твёрдо намерен сопровождать вас в вашей поездке на Дальний Восток.
Папа встал.
— Ничто не доставило бы нам большего удовольствия, Марио. Я прошу тебя сразу же дать нам знать, как только ты получишь какие-либо сведения по обсуждавшемуся делу. Оно нас очень беспокоит.
Он ещё раз тяжело вздохнул.
— А ты знаешь, что в день смерти кардинал Менини был одет во власяницу? Его епитимья, видимо, обострила предсмертную агонию.
Версано покачал головой:
— Я ничуть этому не удивлён, Ваше Святейшество. Он был человеком с удивительно чистой душой. Я тоже молюсь за него.
С высоты своего роста Версано посмотрел на папу и успокаивающе улыбнулся:
— Во всём остальном можете всецело на меня положиться.
Папа улыбнулся и протянул Версано свою руку, а тот преклонил перед ним колено и поцеловал руку первосвященника.
* * *
Фрэнк выложил на стол фотографии паспортного размера. Одни были отчётливыми, другие — не очень. Все они были сняты скрытой камерой. На майоре была голубая рубашка с короткими рукавами и плохо сшитые джинсы. Он открыл свою папку и склонился над фотографиями. Сзади стоял резидент КГБ в Триполи, одетый в сафари и беспокойно озирающийся по сторонам. Рядом с ним находился и Хасан в бурнусе. Он был заместителем начальника ливийских спецслужб. Выглядел он очень раздражённым. Гудов был тут в роли большого брата, и, конечно, следовало выказывать ему почтение, но ливийцу не нравилась гудовская манера держаться.
Гудов быстро сверял фотографии с рисунками. Фрэнк помогал ему в этом — у него был хорошо намётанный глаз. Все заняло около десяти минут. Наконец Гудов медленно подвинул к себе единственную оставшуюся фотографию с изображённым на ней Миреком. Фрэнк сказал ему:
— Если это тот человек, которого вы ищете, то он вёл себя прекрасно. Не задал ни одного вопроса и вообще никогда не вызывал ни у кого ни малейшего подозрения.
Гудов нетерпеливо хмыкнул в ответ:
— Принесите мне его дело.
Фрэнк подошёл к железному шкафчику с делами на всех курсантов и достал, немного порывшись там, папку с документами на Мирека. На губах у него играла лёгкая улыбка, когда он протягивал папку русскому. Гудов взглянул на фамилию, написанную на обложке: Вернер. Он спросил у Фрэнка:
— Он что, немец?
Фрэнк покачал головой.
— Он прекрасно говорил по-немецки, но у него был акцент. То же самое и с английским. Я думаю, что он был из Восточной Европы. Может, чех или поляк… а может быть, даже и русский.
Гудов недоверчиво хмыкнул, повернулся к Хасану и грубовато спросил его:
— Откуда приехал этот человек?
Хасан невозмутимо ответил:
— Чтобы дать ответ на этот вопрос, я должен получить разрешение своего начальника, а может быть, даже самого полковника.
И тут Гудов взорвался. В течение двух минут он матерно ругался. Когда он окончил свою тираду, по его подбородку текла слюна. Хасан прижался к стене. Было видно, что гневные слова Гудова подействовали на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115