Он ткнул пальцем в грудь Миреку.
— Ты нравишься мне, Скибор. Ты умён и очень усерден. В ближайшее время ты получишь майора и в конце концов доберёшься до верхушки служебной лестницы.
— Что же тогда заставляет вас отказать мне?
— Замолчи и внимательно слушай. Я уже сказал, что ты мне нравишься. А моя дочь Ядвига — вторая шлюха во всём мире; первая — это её мать, моя жена. Так что я лучше приберегу эту Ядвигу для какой-нибудь сволочи, которого я ненавижу. Она-то уж похлопочет о том, чтобы превратить его жизнь в ад. Собственно говоря, то же самое сделала со мной её мать. Ты мне нравишься, так что уходи!
Мирек, спотыкаясь на каждом шагу, вышел из кабинета полковника. Он был поражён. Её собственный отец говорит о ней такие вещи!.. Но кому же знать её лучше, как не родному отцу? Он ещё раз пригласил Ядвигу в ресторан, чтобы взглянуть на неё более критически. Он заметил, что концы её красивых губ были опущены вниз, как у обидчивого и раздражительного человека, а тёмно-голубые глаза отрывались от Мирека всякий раз, как в ресторан входил мужчина без спутницы, и провожали его долгим заинтересованным взглядом. Она заказывала самые дорогие блюда, зная, что с финансами у Мирека было туго. В конце вечера он про себя поблагодарил «папу», решив, что с женитьбой можно подождать.
После этого случая Мирек к вопросу о женитьбе больше не возвращался, а ограничивался временными подружками. Они шли чередой, но с каждой он встречался максимум несколько недель.
Он повернулся, подошёл к столу и присел. На столе лежало несколько медицинских книг. Он взял одну и открыл её на странице, где была вложена закладка. В течение всего следующего часа он читал, делая иногда пометки в тетради. Вдруг он услышал, как стукнула входная дверь и кто-то стал подниматься по лестнице, которая была старой и потому поскрипывала. Он узнал мягкую поступь и понял, что это была она. Шаги миновали дверь его комнаты.
Потом Мирек услышал, как открылась и закрылась дверь в ванную комнату. Через некоторое время стало слышно плескание воды в ванне. Мирек представил себя, как Аня расстёгивает своё коричневое шерстяное платье. Интересно, какого цвета белье она носит? Что-нибудь лёгкое, прозрачное? Нет, наверное, большие бесформенные панталоны.
Мирек попытался отогнать от себя эти мысли и сосредоточиться на книге, но лишь с большим трудом смог переключить своё внимание на занятия. Скибор подумал, что почки — это самый неинтересный орган человеческого тела. Он удивлялся, как это Гамелли мог посвятить всю свою жизнь изучению этого органа. Но тут Мирек услышал, как Аня вышла из ванной, прошла по поскрипывающим половицам и вошла в соседнюю комнату. Стенки были тонкими, так что Мирек мог представлять себе всё, что происходит там. Он услышал вялый звук скрипнувших пружин кровати и представил себе, как она, сидя на кровати, сушит волосы — густые, чёрные, великолепные волосы, до последнего времени знавшие только монашеский головной убор. Интересно, она раздета? Мирек закрыл глаза и попытался вообразить себе эту картину. Она получилась очень смешной. Всё, что Мирек мог себе представить, так это лицо Ани, а её тело в его мыслях было облачено в чёрное с белым одеяние монашки.
Наконец Мирек закрыл книгу и отправился в кровать, заснув вскоре как убитый.
* * *
— Что это такое?
Профессор, читающий в институте цикл лекций, пустил по столу большую банку. Мирек взял её и внимательно изучил содержимое.
— Это часть почки.
— Вы что, так шутите?
— Нет, синьор.
Профессор вздохнул:
— Ладно. Что же произошло с этим органом?
Они сидели в одном из кабинетов института. Тут были профессор, Мирек напротив него и отец Гамелли, сидевший позади них около двери. Мирек уже закончил курс обучения и теперь проходил проверку своих знаний в области нефрологии. Он громко выдохнул воздух и повертел банку в руках. Часть деформированной почки повернулась в жидком формальдегиде. Мирек заметил скопление наростов, содержащих какую-то тёмную жидкость.
— Мы можем наблюдать прогрессирующее поражение множественными кистообразными образованиями.
Профессор кивнул и сделал какую-то пометку в блокноте.
— Ещё что-нибудь можете сказать?
Мирек решил идти напролом:
— Пациент умер не от старости.
Он заметил, как профессор метнул через плечо взгляд на Гамелли. Он подумал, что, наверное, сказал что-то очень глупое.
Профессор задал ещё один вопрос:
— А какое лечение предложили бы вы при жизни пациента?
Тут Мирек вспомнил то, что он читал за день до экзамена:
— Смертельный исход заболевания не мог быть предотвращён ничем, кроме трансплантации.
Профессор кивнул и опять что-то записал в своём блокноте.
Беседа продолжалась ещё около получаса. Мирек понимал, что на некоторые вопросы он ответил абсолютно неверно, но позже в кабинете у отца Гамелли священник сообщил Миреку, что в общем остался им доволен.
Улыбнувшись, он сказал:
— Профессор был в таком недоумении. На некоторые вопросы вы отвечали просто отлично, показывая хорошее знание дела, а на некоторые абсолютную ерунду. Но не волнуйтесь, в целом вы оставили хорошее впечатление.
Он протянул Миреку руку:
— Удачи вам в ваших сложных делах.
Мирек пожал руку врача и поблагодарил его:
— Отец мой, если у меня когда-нибудь будут проблемы с почками, я точно знаю, куда обратиться.
Священник покачал головой:
— У таких людей, как вы, не бывает подобных заболеваний.
По пути обратно на конспиративную квартиру Мирек пытался понять, что же имел в виду Гамелли.
Он сидел рядом с водителем, молодым рыжеволосым священником. За все пять дней, что тот возил Мирека в институт и обратно, он не вымолвил ни слова, как будто был немым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115