Тут Чебриков многозначительно посмотрел на Андропова, и тот сделал то же самое.
Замятин это заметил, но спокойно продолжил:
— Вторым звеном будет установление личности исполнителя. Скорее всего, для подобной миссии Ватикан нанял самого отъявленного террориста-профессионала. Учитывая их финансовые возможности, это было, видимо, нетрудно. Тактическое обеспечение операции должно быть очень серьёзным: все службы КГБ, спецслужбы стран соцблока, компьютерная сеть должны быть поставлены на ноги. Все железнодорожные станции в Европе должны быть взяты под контроль. Должно быть установлено наблюдение за всеми известными КГБ террористами.
Третье звено: повышение безопасности на границах, и не только на советских, но и на границах таких стран, как Польша, Венгрия, Чехословакия. Конечно, турагентства будут протестовать, но этого можно не замечать.
Андропов и Чебриков опять переглянулись; Чебриков понимающе кивнул. Замятин также объяснил, что следует взять под постоянное наблюдение сеть Беконного Священника. Все подозреваемые её связные должны быть очень строго допрошены. Полковник замолчал: все трое знали, что значит «очень строго допрашивать». Ну и, наконец, четвёртое звено, продолжил Замятин, — усиление личной охраны Андропова. Хотя, скорее всего, охрана Андропова была самой мощной и самой бдительной в мире и без дополнительных мероприятий, всё равно её надо ужесточить до максимума, потому что, несмотря на все предосторожности, исполнитель акции всё же может проникнуть в Москву.
Закончив свой доклад, Замятин торжественно выпрямился. Наступило молчание. Андропов почесал левую руку. Чебриков подался вперёд и затушил свою сигарету о пепельницу. Он смахнул пепел с пиджака и сказал:
— Товарищ Генеральный секретарь, все наши лучшие люди привлечены для работы под руководством полковника Замятина. В ходе этой операции они будут работать независимо от всего КГБ. Их запросы будут рассматриваться немедленно.
Андропов кивнул. Казалось, что мысли его витают где-то далеко отсюда, но Чебриков-то знал, что генсек может и слушать говорящего, и думать одновременно. Он знал, что, как только закончится эта консультация, будут разосланы инструкции всем наиболее высокопоставленным лицам в советской иерархии. Ему, Чебрикову, а также полковнику Замятину будет оказана необходимая и безоговорочная поддержка. Андропов пригладил волосы и сказал Замятину:
— Полковник, я одобряю ваш план операции. Мне понадобятся отчёты о её ходе каждые сорок восемь часов. Оригинал — мне, копию — товарищу Чебрикову. Больше копий не должно быть. Я согласен с вами, что в этом деле наверняка замешан Беконный Священник. Найдите его и, если сможете, уничтожьте. Я знаю, что это будет сложно. Я занимался этим всё то время, что руководил КГБ, но вы должны уделить этому ещё большее внимание. Создайте специальную группу для его поимки. Если мы уничтожим Беконного Священника, мы уничтожим одним махом всю его организацию. Сконцентрируйте ваше внимание на деятельности ордена Менини в Польше. Нет ничего удивительного в том, что сам Менини был членом этой Троицы, потому что члены его департамента — самые организованные, умные и преданные служители церкви.
Замятин по-военному кивнул и сказал:
— Спасибо, товарищ Генеральный секретарь, за ваши рекомендации. Я вас не подведу.
— Я знаю это, полковник, и доверяю вам. Подождите, пожалуйста, товарища Чебрикова в приёмной.
Замятин встал, отдал Андропову честь и пошёл к двери, но тут генсек окликнул его:
— Полковник Замятин!
Тот повернулся к Андропову. На бледном лице была написана бдительная преданность. Он внимательно слушал Андропова.
— В тот же день, когда вы поймаете этого человека, вы получите генеральские погоны и дачу в Усове.
Замятин не смог скрыть своей радости и пробормотал слова благодарности.
Усово являлось местом, где вся советская элита строила себе дачи. Только выйдя из кабинета, Замятин понял, что никто не сказал ни слова о возможных последствиях его неудачи. Но это, подумал он, было и не нужно. Если Посланник убьёт Андропова, Замятина первого поставят к стенке.
Андропов опять пустил портсигар по столу, пожав плечами:
— Виктор, у меня в руках всегда есть одновременно и крепкая палка, и конфетка. Я двулик, как Янус, но я при этом ещё умею использовать нужную тактику в нужное время. Замятин — отличный служака, но у него много амбиций. Вот я и решил, что ему больше по душе конфетка, чем палка. Так, собственно говоря, обычно делаешь и ты сам.
Чебриков прикурил и закивал головой:
— Да, да, теперь он будет думать только о двух вещах: как поймать этого человека и как побыстрее получить обещанные коврижки.
Андропов улыбнулся:
— Я согласен с тобой. Ну, а теперь расскажи мне о подготовке операции «Горностай».
— Всё идёт нормально, Юрий. Наши боевики заканчивают подготовку в Ливии буквально через несколько дней. Они сделают крюк и очутятся на Дальнем Востоке за две недели до визита папы. У них отличные легенды. На этот раз всё пойдёт, как по маслу. Они сами себя уничтожат. План отработан до мелочей. Даже Карпов не смог бы спастись.
Андропов улыбнулся, встал и подошёл к одному из огромных окон. Он задумчиво глядел в него, а Чебриков терпеливо ждал. Через несколько минут Андропов повернулся к Чебрикову и медленно произнёс:
— Беконный Священник… Представь, он до сих пор живёт припеваючи. Это смешно, Виктор. В 1975 году я руководил операцией, в ходе которой мы довели его до убежища в Риме. Мы не смогли его вычислить, но знали, что он должен был быть среди двух десятков собравшихся там священников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115