Меня будет интересовать новое место жительства и… пластическая операция.
Он глубоко вдохнул:
— Я сделаю это. Вы можете на меня положиться.
Это было сказано спокойно, без надрыва. Священник удовлетворённо кивнул:
— Хорошо.
Опять наступило молчание, пока оба собирались с мыслями. Мирек задумчиво сказал:
— Конечно, я получил в СБ хорошую подготовку. Но не для таких целей.
Ван Бурх на ходу указал на скамейку, на которой они раньше сидели. Теперь на ней разместился мужчина с газетой в руках.
— Этот человек — Ян Хайсл. Когда мы окончим наш разговор, вы пойдёте за ним. Вы никогда меня больше не увидите. Он даст вам паспорт, другие документы, настоящие. Вы поедете в другую страну, на юг, в пустыню, в тренировочный лагерь для боевиков. У вас будут необычные однокашники. И коммунисты, и фашисты, часто из одной страны.
Поражённый Мирек спросил:
— Вы можете и это устроить?
— Конечно. Естественно, в лагере не будут знать, что это мы вас послали. Хайсл позаботится обо всём. Вас обучат двадцати способам убийства. Хайсл снабдит вас деньгами, а также всем остальным, что вам потребуется.
— Он знает, что мне будет поручено?
— Да, он — моя правая рука. Помимо Троицы, только он да вы знаете об этой миссии.
— Так вас всего трое?
— Этого вполне достаточно, да так и безопаснее. Ну а теперь расскажите мне, почему вы ненавидите Андропова.
Глава 4
Кардинал Анджело Менини протянул руку монахине, которая, преклонив колено, поцеловала её. Менини сделал глазами знак секретарю, и тот исчез. Когда монахиня поднялась, кардинал вежливо указал на кресло перед рабочим столом. Прошуршав своими одеждами, кардинал обошёл стол и сел в кресло с высокой спинкой. Несколько мгновений он внимательно изучал лицо женщины. Тишина нарушалась только тиканьем настольных часов. Монахиня сидела выпрямившись, сложив руки на коленях. Её одежда была девственно белой и накрахмаленной. Крест на груди был начищен до блеска и отражал свет люстр. Голова высоко поднята, но глаза смиренно опущены.
— Сестра Анна, посмотри на меня.
Она подняла взгляд на него. Кардинал хотел увидеть глаза монахини, ведь это очень важно при оценке личности. Менини заверили в том, что это была неординарная женщина, но он сам хотел в этом убедиться. Прошла неделя, как он послал этот запрос наиболее доверенным представителям своего департамента в Европе. Монахиня должна была отвечать строго определённым требованиям: возраст от двадцати восьми до тридцати пяти лет, достаточно привлекательная и физически крепкая, свободно говорящая по-чешски, по-польски и по-русски. Она также должна быть дисциплинированной и преданной своему делу. Несколько предложений были сразу же отклонены, но это наконец заинтересовало кардинала. Оно пришло от епископа Северина из Сегеда в Венгрии, а мнению этого человека кардинал всегда доверял. Епископ писал, что сестра Анна отвечает требованиям кардинала по всем параметрам за исключением одного: ей было всего двадцать пять лет. Но Северин был уверен, что в остальных отношениях она вполне может компенсировать этот недостаток. Действительно, Менини увидел в её лице силу. Она была очень симпатичной. Кардинал подумал, что в её жилах течёт азиатская кровь, потому что у неё были довольно широкие скулы, чуть суженные глаза и кожа оливкового цвета. Высокому лбу соответствовал большой рот с полными губами и крепкий подбородок. Менини посмотрел на её руки. Пальцы были длинные и тонкие; кардинал подумал, что фигура у женщины такая же. Похоже, её не очень волновало то, что её так придирчиво разглядывали. Она смотрела на него покорно и спокойно. Он стал расспрашивать о её жизни и узнал, что она сирота и что вырастили её монахини из Замосе. Большое влияние на неё оказала игуменья, так что Анна уже с детства мечтала служить Господу. Смышлёность девочки была замечена, и её послали учиться в католическую школу в Австрию. Там она развила свои лингвистические способности, выучив русский, английский, итальянский, немецкий, чешский и венгерский. Польский был её родным языком. Она открыла в себе призвание к педагогике и была послана работать в церковную школу в Венгрию. Там ей очень нравилось, к тому же она сама продолжала учиться, проявив интерес к восточным языкам. Она мечтала поехать работать в Японию после того, как овладеет в достаточной мере языком этой страны.
Через несколько минут кардинал был убеждён в правоте епископа Северина, остановившего свой выбор на сестре Анне. Менини сделал небольшую паузу и мягко сказал:
— Сестра Анна, ты была выбрана для выполнения очень важной для нашей церкви миссии. В конечном счёте это важно и для благополучия нашего папы. Жизнь преданной служительницы религии уже подготовила тебя в какой-то мере для выполнения этого задания, но не во всём. Тебе понадобится специальная подготовка. А перед тем, как углубиться в детали предстоящей миссии, я должен тебе кое-что показать.
Он чуть наклонился влево, подвинул к себе лежавшую на столе кожаную папку и, открыв её, посмотрел на находившийся в ней единственный лист плотной бумаги, исписанный твёрдым почерком.
— Ты читаешь по-латыни, дитя моё?
— Да, Ваше Высокопреосвященство.
Менини повернул папку к монахине, и та наклонилась вперёд. Её глаза расширились, когда под текстом она увидела красный восковой отпечаток личной печати папы. Она перевела взгляд на первую строчку, и её губы беззвучно прошептали: «Нашей любимой сестре Анне». Она прочитала документ про себя, а когда дошла до подписи, её губы инстинктивно вполголоса произнесли: «Иоанн Павел II». Сестра Анна перекрестилась и подняла взгляд на кардинала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115