Не были оставлены без внимания спасательные шлюпки, ниши, где стояли лебедки, велено было распаковать весь палубный груз. Один из проверяющих забрался даже в дымоход и проверил все трубы и вентиляционные шахты. Остальные в это время обшаривали трюмы. Обнаружили припрятанный в дальнем углу небольшой запас гашиша — на него и внимания не обратили. Побывали у сигнальщиков, осмотрели кубрики и капитанский мостик. В машинном отделении дизель только что на составные части не разобрали, спустились еще ниже, прямо на днище. На корме простукали баллоны с топливом и проверили веревочные бунты. Не нашли ровным счетом ничего. Счетчики Гейгера-Мюллера слабо сигнализировали наличие небольшой радиации — не больше, чем всюду.— Можете спать спокойно, — сказал капитану главный проверяющий. — Мы тут оставим одного из наших сотрудников — пусть подтвердит, что вы проверку уже прошли. Отплываете когда?— Если разрешаете продолжать погрузку, то к завтрашнему утру управимся — и вперед!— Видишь — все обошлось, — сказал капитан своему первому помощнику.— Ну у тебя и нервы! Прямо канаты!— А чего нервничать-то, когда имеешь дело с дурнями вроде этих?
Альфред Баум и два его инспектора расположились в служебных комнатах казармы и весь день напролет допрашивали тех, кто имел хоть какое-то отношение к событиям, происшедшим на дороге из Мейрарга в Обань. Часами они беседовали с каждым из солдат, сопровождавших груз во второй машине, задавали бесчисленное множество вопросов руководству депо в Мейрарге и персоналу, которому обычно поручались такого рода перевозки. Баум лично занимался двумя — водителем контейнеровоза и его напарником.— Водитель — он что, по-твоему, нормальный, все у него в порядке? — спросил он напарника.Смуглый, как все здешние уроженцы, хитроватый деревенский парень — ему было не больше двадцати — сделал вид, будто вопроса не понял:— Это вы о чем?— Вроде уж целый год вместе работаете…— Ну и что?— Хорошо друг друга знаете, правильно?— Он не из болтливых.— Ну, самые-то обычные вещи ты знать должен. К примеру — женат он?— А вы его самого спросите.— Спрашивал уже, а теперь вот тебя спрашиваю. Это мое дело — какие вопросы и кому задавать. А подружка у него есть?— Он вам, небось, про это тоже рассказал.— Может, и рассказал.— Я ее не видел ни разу, знаю только, что здесь живет, в Обани. Он на ней прямо помешался. Денег тратит кучу…— Откуда ты знаешь — насчет денег?— Да он мне сколько раз показывал, что ей купил, — птичке этой.— И что, дорогие вещи?— Куда там — все самое лучшее. Во дурак — тратиться на девку, с которой полгарнизона переспало. Все так говорят.— Давай-ка вернемся туда, откуда начали. В ту ночь ты ничего за ним странного не заметил? Не спеши с ответом, подумай.Но малый думать не привык, выпалил сразу:— Нормальный был, ничего странного. Спокойный.— А перед тем, как на вас напали, — тоже спокойный?— Ну да!— Объясни-ка поподробней.— Ну, обычно он в бутылку не лезет. А тут перед выездом задержка какая-то приключилась, так он прямо взбесился. Потом гнал машину во всю мочь. Я сказал, куда спешить-то нам, так он меня послал подальше.— А когда напали на вас — как он себя вел?— Я одно знаю — меня эти подонки отметелили, а его и пальцем не тронули.— Может, еще чего припомнишь? Тебе вообще-то не кажется, что он все заранее знал, а? Похоже ведь.— Да еще как похоже!— Почему?— Мы же каждый раз в разное время выезжаем. Как это им удалось все так точно рассчитать — и время, и место? Уж насчет числа, на которое рейс был назначен, я и не говорю.— Еще какой резон?— А вот с чего это он так машину гнал? Как будто на свидание опаздывал. С этими…— Может, к дамочке своей торопился?— Может быть, конечно…— А ты слышал, когда машина охраны вам сигналила, чтобы остановились?— Слышал.— Ну и что?— Я ему говорю: вроде нам сзади гудят. А он: у тебя в ушах гудит. И радио как крутанет, чтоб погромче музыка.— А ты чего ж не настоял на своем?— А чего мне мылиться? Он же главный, не я. Если мы начнем собачиться, он рапорт напишет, и меня выпрут за милую душу.— Все верно, — согласился Баум. — Побудь пока тут поблизости, ладно? Домой не уходи — может, еще мне понадобишься.После его ухода Баум вызвал одного из инспекторов.— Водителя в местной полиции проверили?— Есть на него досье: смолоду был шальной — три раза попадался на краже велосипедов, один раз драку учинил. Потом еще был замешан в ограблении квартиры, но от тюрьмы отвертелся — улик не хватило. Все это — лет восемь назад, потом он переехал в Марсель и только года полтора как вернулся.— А в марсельской полиции что говорят?— Туда я не звонил.— Воздержаться решил? Почему, собственно? Если есть особые причины, так не скрывай, я их сохраню в тайне.Инспектор покраснел:— Маху дал, патрон.— Звони давай.Отчет инспектора, добросовестно представленный через полчаса, оказался весьма интересным. Водитель связан с Лавацци — одним из трех главарей марсельской мафии. Их целая семья, этих Лавацци. Орудуют там, где чисто уголовная деятельность сращивается с легальным бизнесом — самая что ни есть классическая, традиционная работа. Лавацци вызволили шофера из тюрьмы, куда он загремел по какому-то сомнительному делу, но его дважды вызывали потом на допрос. «Паршивый тип» — такого мнения придерживаются о нем в марсельской полиции.Привели шофера — он лениво развалился на стуле и со скучающим видом приготовился отвечать на вопросы. Его внешность и манеры вполне соответствовали тому представлению, которое сложилось у Баума.— Ваше поведение той ночью весьма подозрительно, — начал он допрос.Ответа не последовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108