А вот звучание реки постоянно менялось – оно становилось все глубже, все беспокойнее, все настойчивее. В нем все явственнее выделялся шум, прорывающийся сквозь раскаты эха, отражавшегося от берегов со всеми его обертонами и полутонами. Этот шум, как бассо остинато, казалось, вбирал в себя все звуки реки, которые мы слышали с момента нашего отплытия.
Боже, о Боже, я знаю, что это за шум! Если это водопад – нам конец!
Солнце завалилось за скалы правого берега, и от них по воде побежала тень – так быстро, будто прыгнула с одной стороны на другую. Надвигавшаяся тьма прикрыла нас как покрывалом, и в ней вода бежала все быстрее, вскипая и уже почти пенясь вокруг байдарки. У меня начали стучать зубы, да так сильно, что сотрясали весь череп – вроде я уже успел побывать в реке и теперь трясся от холода в тени скал, на камнях у берега. Мне казалось, что мы, влекомые горным потоком, прыгаем с одного уровня на другой, с одного на другой, скатываемся вниз по какому-то подземному тоннелю.
Я понял, что нам ни за что не добраться до Эйнтри до наступления темноты. Но и пережить эту ночь, оставаясь на воде, не видя ничего вокруг, мы тоже не сможем. Каково будет нестись в темноте по реке – в этом ущелье! Может быть, лучше было бы, если бы мы попытались пристать к берегу, пока еще хоть что-то видно, найти какой-нибудь плоский камень или даже песчаный участок берега, поставить там палатки. Или, в конце концов, провести ночь в байдарках, но привязанных к чему-нибудь у берега.
Мы прошли еще один поворот, и в конце его ложе реки стало понижаться. Я увидел целый ряд порогов, но не мог определить, как далеко вперед они уходят. Пожалуй, единственное, что я твердо выучил о проходах на байдарках через пороги – нужно править к той их части, где движение реки кажется самым быстрым. Дневного света оставалось совсем мало, и я решил для себя – пройдем этот отрезок реки и подгребем к берегу, независимо от того, что решат делать Льюис и Бобби.
Течение безжалостно швыряло нас в разные стороны. Мы проскочили первый участок порогов. Теперь мы двигались слишком быстро и не могли бы уйти с середины реки, чтобы обогнуть следующие пороги. Я побоялся попытки уйти к берегу – нас могло развернуть боком к течению и швырнуть прямо на камни. Это не только выбросило бы нас из лодки, но, вероятно, сама байдарка оказалась бы притиснутом напором воды к камням; давление воды удерживало бы ее заклиненной на камнях так прочно, что снять ее оттуда вряд ли бы удалось. А четверо в одной байдарке мы далеко бы не уплыли, особенно если учитывать, что она так перегружена – ею было бы практически невозможно управлять. Я пытался подправлять движение байдарки так, чтобы Дрю все время маячил передо мной посередине белой, вспенившейся полосы течения: его надо было вывести точно по центру между камнями и дать байдарке проскочить между ними. Если мне удастся правильно прицелить Дрю и он гладко войдет между камнями, мы проскочим, подумал я.
– Поддай скорости, золотце ты мое! – завопил я.
Дрю поднял весла на мгновение, а потом стал грести глубоко и сильно.
И тут с ним что-то произошло. В первый момент – и сейчас все это стоит перед моими глазами так, как будто происходит снова, будто Дрю снова сидит передо мной на носу байдарки, и все как при замедленной съемке, даже со стоп-кадром, предстает передо мной, – мне показалось, что резкий порыв ветра – но очень узко направленный и краткий – шевельнул волосы на затылке Дрю. Он как будто мотнул головой или дернулся так, словно лодку тряхнуло, хотя я никакого толчка не почувствовал. Так или иначе, но как только это произошло, управление байдаркой было потеряно. Вода вырвала весло из рук Дрю – оно исчезло, будто он никогда его и не держал. Его правая рука, будто сама по себе, резко выпрямилась и простерлась над водой, а в следующее мгновение Дрю ныряющим движением полетел в воду, перевернув при этом байдарку. Я не успел ничего предпринять, но в самый последний момент, перед тем, как плюхнуться лицом в пенящуюся воду, когда вся река вдруг вздыбилась, стала заваливаться на бок и переворачиваться, я совершенно инстинктивно отпустил весло и схватил лук, лежавший у моих ног – даже в панике я знал, что лучше в руках иметь оружие, чем весло, несмотря на то, что в бурлящей воде было опасно держать рядом с собой обнаженные наконечники с грел, прикрепленные к луку липкой лентой.
Река приняла меня, но лука я не отпустил. Спасательный жилет тут же вынес меня на поверхность, но на меня сразу навалилась байдарка, как кит или дельфин, выпрыгивающий из воды. Вздыбленная течением, байдарка ударила меня в плечо и отбросила к камням, вокруг которых вода неистовствовала особенно сильно. Потом что-то ударило меня по голове, скорее всего, весло. Льюис и Бобби были уже рядом и веслами пытались отталкиваться от торчащих из воды камней. Дрыгая ногами и отпихиваясь от камней, я поднялся немного над поверхностью воды. Увидел, как зеленая байдарка с Льюисом и Бобби ударилась о нашу лодку, которая, зажатая между камнями, стояла поперек течения. Льюис и Бобби вывалились в воду, один по одну сторону байдарки, другой – по другую. Я ударился о камень и почувствовал, как что-то важное – кость или мускул – нарушилось в одной ноге. Я дрыгнул обеими ногами и на мгновение уперся во что-то твердое. Наверное, я в тот момент перевернулся головой вниз, потому что воздуха глотнуть не мог. Открыл глаза, но ничего не увидел. Дернул головой, надеясь, что вздохну, но из этого ничего не получилось – голова оставалась под водой. Дышать я не мог, а со всех сторон меня избивали камни и еще что-то твердое – удары сыпались и сыпались отовсюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94