Парень засмеялся.
— Ну если так, я не переживаю.
— И ты понимаешь, рыба, кажется, тоже знает, что здесь запретная зона. И думает, что ее здесь ловить никто не будет, но таким-то вот туманным утречком, мы с тобой можем сделать стремительную вылазку, потралить пару часов, а потом убраться восвояси, пока эти клубы не рассеялись.
— А разве у них нет радара? Ведь ему-то туман не помеха, правильно?
— Еще бы, конечно, у них есть радар, но я снял наш отражатель, и теперь такую деревянную посудину, как у нас, не очень-то, я думаю, и разглядишь. Да и потом, им меня ни за что не поймать. Я даже думаю, что если они нас и видят в таком тумане, то особого внимания не обращают, ведь русские должны появляться в ясную погоду, а то как же им фотографировать. Но даже если они меня и поймают, то только для того, чтобы сказать: «Эй, старина, двигай-ка ловить в каком-нибудь другом месте». Так что ничего страшного.
В общем, Оскарссон не очень беспокоился, что его могут поймать. Он знал эти воды лучше любого навигатора шведских военно-морских сил. Он родился на острове Ютланген, недалеко отсюда, и с незапамятных времен рыбачил тут под парусом. Так что запросто затеряется среди островов и скроется от патрульного корабля. Ведь у него здесь свой, особый интерес к этим водам, и неважно, сколько морячков шведские военно-морские силы держат здесь на быстроходных кораблях.
С четверть часа они не торопясь шли на движке, буксируя трал и по-приятельски болтая. Вдруг раздался громкий скрежещущий звук, и суденышко резко остановилось, так что их швырнуло на переборку. Оскарссон проворно сбросил газ и выключил двигатель.
— Что случилось, дедушка? — спросил парень.
Дед медлил с ответом, но вновь включил двигатель и слегка газанул. Несколько секунд они двигались, затем траловый трос вытянулся струной, и судно опять остановилось.
— Должно быть, зацепились за какое-то препятствие, — наконец ответил Оскарссон.
Он посмотрел на карту.
— Никаких кораблекрушений тут не отмечено. Надеюсь, и морячки не оставили здесь затопленной какую-нибудь учебную мишень. Заведи трос на вспомогательную лебедку, попробуем освободить трал таким путем.
Эббе отправился на корму и намотал тонкий трос на мощную вспомогательную лебедку. Оскарссон вновь включил двигатель и дал суденышку газу.
— А теперь, — крикнул он, — теперь подработай лебедкой.
Парень перебросил переключатель и стал выбирать трос, который начал наматываться на лебедку. Он отцепляется, подумал Оскарссон, он должен отцепиться, и мы будем свободны. Но тут зацепившийся трос опять натянулся струной, и судно вновь остановилось.
— Хватит! Выключи питание, — закричал он.
Парень перебросил переключатель, и лебедка замерла.
— Закрепи так; попробую что-нибудь еще.
Оскарссон включил двигатель и резко дал лево руля.
— Мы сделаем кружок и развернем трал, — крикнул он юноше. — Так он и сойдет с коряги или с чего там еще.
Он надеялся. Ведь чтобы заменить трал, нужны тысячи крон, и пусть даже страховка компенсирует основную часть стоимости, все равно расходы увеличатся, мало ли времени уйдет на изготовление такого стального чулка. Тралы на полке не лежат.
Он делал круг пошире, чтобы не намотать трос на винт, затем еще раз резко дал лево руля в направлении препятствия, чтобы образовать слабину. Но ему недолго удалось держаться этим курсом, потому что суденышко стало разворачиваться вправо. Это на какое-то мгновение обескуражило Оскарссона, ведь он же резко переложился влево; и тут он понял, что, хотя нос судна разворачивался вправо, само оно шло не туда. Судно, как ни странно, шло боком. И двигалось то, за что они зацепились.
Оскарссон бросил штурвал и бросился к корме, но рулевое колесо резко вывернулось вправо, судно качнулось, и он тяжело рухнул на палубу. Вскакивая на ноги и потирая ушибленное плечо, он закричал парню:
— Быстрее, надо отпустить трал!
Судно развернулось в обратном направлении, затем остановилось. И тут их потащило назад, кормой вперед.
— Что ж это такое, дедушка? — позвал его юноша, крепко вцепившись во вспомогательную лебедку. — Что происходит?
— Отпусти зажим троса! — закричал старик, возвращаясь к сражению с управлением судна.
Юноша быстро сделал то, что сказали, раскрепив трос и дав ему свободно сматываться с лебедки. Но судно продолжало двигаться назад, и скорость его росла. Потрясенный, Оскарссон дал задний ход и выжал полный газ. Хоть бы какую-нибудь слабину в траловом тросе. Паренек быстро сообразил, что можно попытаться сделать и бросился к главной лебедке. На ней еще было намотано несколько метров тралового троса. Оскарссон старался править судном, идущим задним ходом, и смотрел, как Эббе сражается с тормозом. Если удастся отпустить его, то появится слабина, чтобы отцепить трал, и они освободятся.
Но на лебедку ложилась слишком большая нагрузка, и тормоз не поддавался ни на йоту. И тут Оскарссон почувствовал гордость за парня, который, не дожидаясь приказа, сорвал с переборки топор и занес его над ручкой тормоза. Одного удара хватило, и лебедка начала бешено раскручиваться. Судно резко накренилось на борт, почти остановившись, и они оба полетели на палубу. Оскарссон кинулся к тросовому зажиму, зная, что в его распоряжении лишь несколько секунд, чтобы освободить его, прежде чем слабина снова выберется. Он схватился за него, пытаясь твердо встать на ноги, но трос уже резко напрягся. Оскарссон завопил, когда трос расплющил его руку о вал лебедки. В течение нескольких секунд, сопровождаемых останавливающей сердце болью, жилы каната, как пилой, отхватили ему пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111