убийства, яд, интриги, войны, попрание церкви. С чего нашим руководителям быть другими? Фонтан Медичи – неужели наши потомки будут стоять у таких же сооружений в честь Джонсона, Раска или Киссинджера, так и не сознавая, что их слава была создана на мучениях и смерти многих тысяч людей?
Пол смотрел куда-то поверх деревьев, темневших на фоне тускневшего неба.
– Я поеду с тобой на Фултон-стрит, Сэм. Но я бы предпочел другое.
Коэн сжал его руку.
– Ты не пожалеешь. Боже, как я голоден. Страшно возвращаться к американской еде. Ты хочешь, чтобы мы добирались по одному?
– Нет уж, хватит. За тобой должен кто-то следить, чтобы ты не влип в какую-нибудь переделку.
– Я уже влип. Меня ищет полиция, и у меня нет паспорта.
– Всему свое время. Но сначала приговоренные должны как следует поесть.
Коэн порывисто сжал Пола в своих объятиях.
– Мне так плохо от всего этого. Но я так счастлив, что ты вновь со мной. – К глазам подступили слезы, но он сдержал их. – Я бы ничего не пожалел, чтобы все было так, как раньше, всего несколько недель назад.
Когда они вышли из ресторана, на улицах было уже темно. Спустившись по Буль Миш, они перешли у Ecole de Medecine на Сен-Жермен. Стройная девушка неистово целовала мужчину, прислонившегося к черному «порше». Напротив церкви они увидели большое угловое кафе с многочисленными столиками на тротуаре. Они зашли в него. Просидев там около часа под звуки серенады уличного гитариста, они спустились в туалет за высоким тощим мужчиной. Он вошел в кабинку.
– Vous parlez francais? – обратился к нему Коэн, когда тот вышел.
– A? Oui, un peu.
– Americain?
– Oui.
– Откуда? – спросил Пол с деланным акцентом по-английски, в то время как Коэн направился к кабинке. Пол тут же зажал американцу рот, Коэн заломил ему руки за спину. Они повалили его на пол. Пол запер дверь. Американец пытался что-то бубнить зажатым рукой Коэна ртом. Коэн прошептал: «Заткнись, а то убью», и бормотание прекратилось, сменившись выражением ужаса в широко открытых глазах.
Сдернув с него галстук, они заткнули ему рот бумажными полотенцами и крепко завязали его галстуком. Порывшись в карманах его пиджака, Коэн выкинул на пол пачку туристских чеков и пустой бумажник.
Пол держал его, пока Коэн вытаскивал паспорт из заднего кармана брюк. Связав его и привязав за руки и за ноги к косяку кабинки, они заперли за собой дверь и по одному поднялись по лестнице. Коэн направился по улице Бонапарт, свернул на улицу Лилль и перешел через Сену по мосту Руаяль. Миновав Тюильри, он вышел к станции метро «Конкорд» и сел на первый поезд в сторону Монпарнас.
Рядом с вокзалом он заплатил торговцу-алжирцу шестьдесят франков за поношенный синий нейлоновый пиджак, который оказался очень тесным ему в плечах, и купил билет второго класса до Кале. В фотобудке он сделал десять фотографий. У входа на вокзал под теплой струёй вентилятора метро, сгорбившись под потрепанным пальто, сидела какая-то старуха. От нее исходил тошнотворный запах.
– Эй, бабуля, проснись!
Она открыла один глаз.
– Дай поспать, гаденыш.
– Вот, – он сунул деньги американца в ее костлявую руку, – поешь и поспи где-нибудь в тепле.
– Кто ты такой, чтобы указывать? Можешь засунуть их себе в задницу!
Пол был уже в зале ожидания, но Коэн не подошел к нему. Они сели в разные вагоны.
– Третье купе, – сказал Пол Коэну, проходя мимо него по проходу, когда поезд уже выезжал из Парижа.
Сквозь грязное окно вагона Коэн смотрел, как огни города все быстрее проносились мимо. Пролетел встречный поезд – стекла задрожали. Его неожиданно охватил страх, что он мог ошибиться относительно Клэр, Пола и себя. «Пройдет, – отозвался поезд, – пройдет, повторится, пройдет, повторится, пройдет». Колеса стучали все быстрее и быстрее, и он, чуть не одурев от этого, направился в купе Пола.
Пол горько посмотрел на него своими черными глазами.
– Ни за что, – произнес он, – никогда больше я не пойду на это. Ограбить этого бедного беспомощного парня, запугав его, связав ему руки! Никогда!
Коэн сел, опустив голову на руки. – Прости, я совсем запутался. Но если мы не выберемся из Франции, мы оба погибнем. Нам нужно было что-то предпринять.
– Я заплатил за обе полки, – сказал Пол, – так что ты можешь остаться. – Он положил руку на колено Коэна.
– Полицейские приходят за час до Кале. – Коэн бросил на откидной столик паспорт и десять фотографий.
Лезвием ножа Пол начал отрывать фотографию с паспорта американца.
– Ты побывал в Англии, Франции, Германии и, как ни странно, в Заире.
– Интересно зачем.
– Чарльз Рассел Гудсон, Андовер, Массачусетс. Родился в Теннесси, США, 5-го апреля, 1941. – Пол стал просматривать фотографии.
– Вот эта лучше всех.
– Клиент всегда прав. – Пол взял выбранную фотографию и, подложив ее под оторванную, аккуратно подравнял ее ножом. – А сейчас самое сложное. – Осторожно, сначала при помощи колечка на ноже, потом стержнем шариковой ручки, он начал перерисовывать кружок оттиска печати с фотографии американца. – Оттого что поезд трясется, задача усложняется, – проговорил он некоторое время спустя.
– Ты уж постарайся, как-никак, в твоих руках моя жизнь.
Откинувшись, Пол посмотрел на свою работу.
– Что ж, вполне прилично. – Он вклеил фотографию в паспорт, подул на нее и слегка потер о колено.
Коэн посмотрел на свою фотографию с непривычно темными волосами в паспорте с чужим именем и подписью.
– Ты часто этим занимаешься?
– Конечно. Ведь мы, негры, – прирожденные преступники. Ты бы потренировался расписываться, Чарльз.
– Интересно, успеем ли мы добраться до Штатов, прежде чем там узнают, что он краденый?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119