От такого и озвереть можно, ей-Богу! Лег спать со средним показателем .350.
3 ИЮЛЯ 1948. Большая балеха в Гарлеме, у Аллена и Расселла Дургина. Еще три дня провел без еды и без сна, о которых можно было бы всерьез упоминать, -- только пил, щурился и потел. Была там одна жизнерадостная девчонка, прямиком из двадцатых годов, рыжая, рассеянная, сексуально фригидная (потом выяснил). Прошел 3 с половиной мили по Второй Авеню по дикой жаре до ее лнавороченной итальянской квартиры?, где валялся на полу, проглядывая снизу вверх сквозь сон. Похоже, что раньше я все это уже ощущал. И убожество там, и прекрасное уродство людей, и [Герберт] Ханке там был и говорил мне, что видел в Детройте Эди и сказал ей, что я ее до сих пор люблю. Люблю ли я Эди до сих пор? Жену юности моей? Сегодня вечером я так и думаю. В моей фантазии ликованья нет ни маяка, ни битовости, один лишь ветер задувает в кухонное окно октябрьским утром.
17 АВГУСТА 1948. Вчера умер Бэйб Рут, и я спрашиваю себя: лГде же отец Бэйб Рута?? Кто породил этого Бэньяна? Какой мужчина, где, какие мысли думал он? Никто не знает. Это американская тайна.
23 АВГУСТА 1948. Сказал матери, что ей следует пожить на Юге со всей семьей вместо того, чтобы все время калымить на обувных фабриках. В России пашут на Государство, здесь -- на Расходы. Люди день за днем стремглав несутся на бессмысленные работы, видишь, как они кашляют в метро на заре. Они проматывают свои души на такие вещи, как лквартплата?, лприличная одежда?, лгаз и электричество?, лстраховка?, ведут себя как крестьяне только что от сохи и так ужасно довольны, что могут покупать всякие княки и прибамбасы в магазинах. Моя жизнь же будет фермой, где я буду выращивать свою пищу. Не буду делать ничего -- только сидеть под деревом, пока урожай мой будет расти, пить домашнее вино, писать романы для просвещения собственной души, играть со своими детишками и показывать нос убогим кашлюнам. А не успеешь оглянуться -они все уже маршируют на какую-нибудь всеуничтожающую войну, а вожди их начинают друг перед другом выделываться. Насрать на русских, насрать на американцев, на них всех насрать. У меня есть задумка еще одного романа -- лНа дороге?, -- о котором я не перестаю думать: два парня стопом едут в Калифорнию в поисках того, чего, на самом деле, они не находят, и теряют по дороге себя, возвращаясь обратно в надежде на что-то еще.
9 СЕНТЯБРЯ 1948. Получил на бланке отказ от лМакмиллана?. С каждым разом. Когда такое случается, я становлюсь все увереннее и злее, поскольку знаю, что лГородок и город? -- великая книга в каком-то своем нелепом смысле. И я ее обязательно продам. Я готов к любой битве, которая только может быть. Если даже придется сорваться с места и голодать посреди дороги, я не отступлюсь от мысли, что этой книгой должен заработать себе на жизнь: я убежден, что люди сами полюбят ее, когда стену издателей, критиков и редакторов снесут до основанья. Именно они -- мои враги, а вовсе не лнеизвестность? или лнищета?.
3 ЯНВАРЯ 1949. САН-ФРАНЦИСКО. Сага Тумана (из Нью-Йорка в Новый Орлеан). Из Н.-Й. По тоннелю в Нью-Джерси -- лджерсийская ночь? Аллена Гинзберга. Мы в машине, торжествующие, лупим по приборной доске лгудзона? 49 года... по направлению к Западу. Не дает покоя то, что еще только предстоит вспомнить. Нил(5) и я и Луэнн(6) говорим о цене жизни, разгоняясь по трассе: лКамо грядеши, Америка, в сияющем автомобиле своем посреди ночи?? Редко бывал я так рад. Так сладко сидеть рядом с Луэнн. На заднем сиденье Эл с Родой занимались любовью. А Нил гнал вперед под бибоп по радио, оря ура. Нил заблудился возле Балтимора и оказался на смехотворно узкой асфальтированной дорожке в лесах (он пытался срезать угол). лНе похоже на Маршрут Номер Один,? -- сокрушенно сказал он. Реплика эта показалась нам очень смешной. Около Эмпории, Вирджиния, мы подобрали автостопщика, который сказал, что он еврей (Герберт Даймонд) и зарабатывает на хлеб тем, что стучится в еврейские дома по всей стране, требуя денег. лЯ еврей! -- дайте мне денег.? лКакой оттяг!? -- заорал Нил. Я вел по Южной Каролине -- ночью она плоская и темная (только дороги блестят от звезд, да южная скука где-то затаилась). За Мобайлом, Алабама, мы начали слышать отзвуки Нового Орлеана и лцыплят, джаза и гумбо?, бибоповых шоу по радио и дикого задворочного джаза; поэтому мы довольно орали в машине. лЧуйте людей!? -- сказал Нил на заправке в Алжире перед тем, как подъехать к дому Билла Берроуза. Никогда не забуду дикого ожидания того момента -- рахитичных улиц, пальм, великих облаков позднего полудня над Миссиссиппи, девчонок, проходивших мимо, детей, мягких головных платков воздуха, спускавшихся, словно аромат, запаха людей и реки. Бог -- вот что я люблю.
1 ФЕВРАЛЯ 1949. КАЛИФОРНИЯ, ИЗ РИЧМОНДА ВО ФРИСКО. (Еду во Фриско из Ричмонда дождливой ночью, в лгудзоне?, дуюсь на заднем сиденье.) О, терзанья путешествий! Духовность гашиша! Я видел, что Нил -- ладно, я видел Нила за рулем автомобиля, дикую машинерию пинков, чихов и маниакального хохота, какого-то человеческого пса; а потом видел Аллена Гинзберга поэтом семнадцатого века в темных одеждах, стоящим в небесах рембрандтовской тьмы; затем я сам, как Слим Гайяр, высунул голову из окна с глазами Билли Холидэй и предложил душу свою всему миру -- большие печальные глаза, словно бляди в мазанке ричмондского салуна. Видел, сколько во мне гения, тоже. Видел, как надутая тупая Луэнн меня ненавидит. Видел, насколько я им незначителен; и всю глупость своих планов относительно ее тоже, и мое предательство всех своих друзей-мужчин.
6 ФЕВРАЛЯ 1949. СПОКЭЙН. Из Портлэнда в Бютт. Пара сезонных попрошаек в заднем конце автобуса на выезде из города в полночь сказали, что направляются они в Даллес -- малюсенький городок фермеров и лесорубов -- зашибить доллар-другой.
1 2 3 4 5 6