Ах, давай свалим. Я иду домой." Мы дожидаемся его автобуса и он уезжает. Завтра вечером встретимся с ним на обеде.
Я счастливый иду по Третьей Улице, сам не знаю почему -- Замечательный был день. Еще более замечательный вечер но я не знаю почему. Тротуар мягок по ходу того как я разворачиваю его из-под себя. Прохожу мимо старых притончиков с музыкальными автоматами куда бывало заходил и крутил по ящику Лестера и пил пиво и трепался с кошаками, "Эй! Чё ти тут делаешь?" "Тока что из Нью-Йорка," выговаривая его Ну-Як, "Из Яблока!" "Точно из Яблока" "С Нижнего Города" "С Нижнего Города" "Город Бибопа" "Город Бибопа" "Ага!" -- а Лестер играет "В Маленьком Испанском Городке", ленивые дни что я проводил бывало на Третьей Улице сидя в солнечных переулках киряя вино -- иногда разговаривая -подваливают все те же самые, старые, самые эксцентричные бродяги в Америке, в длинных белых бородах и драных пальто, неся махонькие грошовые пакетики лимонов -- Прохожу мимо своей старой гостиницы, "Камео", где всю ночь стонут пьяницы Скид-Роу, их слышно в темных ковровых холлах -- она скрипуча -- она конец света где всем плевать -- Я писал большие поэмы на стене в которых говорилось: -
Святой Свет вот все что можно видеть,
Святое Молчанье вот все что можно слышать,
Святой Аромат вот все что можно нюхать,
Святая Пустота вот все что можно трогать,
Святой Мед вот все что можно пробовать,
Святое Исступленье вот все что можно думать...
глупо -- Я не понимаю ночи -- Я боюсь людей -- Я иду дальше счастливый -Делать больше нечего -- Если б я расхаживал по своему горному дворику мне было б так же хреново как идти сейчас по городской улице -- Или так же хорошо -Какая разница?
А вон старые часы и неоновые вывески фабрики печатного оборудования которые напоминают мне об отце и я говорю "Бедный Па" в самом деле чувствуя его и вспоминая его прямо вот тут, как если б он мог возникнуть, чтобы повоздействовать -- Хоть воздействие в одну сторону или в другую не имеет значения, это лишь история.
Дома Саймона нет а Ирвин в постели предается размышлениям, к тому же тихонько беседуя с Лазарем сидящим на краешке другой кровати. Я вхожу и распахиваю окно пошире в звездную ночь и готовлю свой спальник к ночлегу.
"Какого черта ты такой грустный, Ирвин?" спрашиваю я.
"Я просто думаю что Дональд и МакЛир нас ненавидят. А Рафаэль ненавидит меня. И Саймон ему не нравится."
"Нравится, конечно -- не пытайся -- " а он перебивает меня громким стоном и руки к потолку со своей взбаламученной постели: -
"Ох все этот зверь!"
В его идее-друзьях имело место зверское разделение, некоторые были близки а некоторые нет, но нечто за пределами моего аполитичного разумения варилось у Ирвина в мозгу. Глаза его темны и тлеют подозрением, и страхами, и молчаливой яростью. Глаза его выпучены чтобы показать это, его губы сложены перед решительной Стезей. Он свершит это огромной ценой для своего нежного сердца.
"Я не желаю всей этой борьбы?" кричит он.
"Правильно."
"Я просто хочу классических ангелов" -- это его постоянная телега, видение всех рука об руку в раю и без всяких трихомудрий. "Рука об руку и только так!"
Мрачные компромиссы марают его воздушное расположение, его Небеса -- Он видел Бога Молоха и всех остальных богов включая Боль-Мардука -- Ирвин начинал в Африке, в центре всего этого, надувая хмурые губы, и проходил мимо к Египту и Вавилону и Злому и основывал империи, первоосновной Черный Семит которого нельзя отделить от Белого Хамита словами или умозаключениями. Он зрел лик Ненависти Молоха в вавилонской ночи. На Юкатане он видел Богов Дождя, темневших у керосиновой лампады в скалах посреди джунглей. Думы уносят его в пространство.
"Что ж я собираюсь сегодня ночью спать хорошо," говорю я. "Был замечательный день -- мы с Рафаэлем только что видели бившихся голубок" -- и я пересказываю ему весь наш день.
"А еще я немного завидовал тому что ты облако," серьезно говорит Ирвин.
"Завидовал? Ух ты! -- Гигантское облако вот все что я такое, гигантское облако, склонившееся на один бок всё из паров -- угу."
"Вот бы мне стать гигантским облаком," вздыхает Ирвин неимоверно серьезно и все-таки если он надо мною прикалывается ржать по этому поводу он не станет, он слишком серьезен и озабочен исходом всего, если это будут гигантские облака то он просто хочет это знать, только и всего.
"А ты рассказывал Лазарю про зеленые рожи у тебя в окне?" спрашиваю я, но не знаю что именно они там обсуждали и ложусь спать, и просыпаюсь на чуть-чуть посреди ночи и вижу как заходит Рафаэль и укладывается на полу, а я переворачиваюсь на другой бок и сплю дальше.
Сладкий отдых!
Наутро Рафаэль на кровати а Ирвин ушел но здесь Саймон, у него выходной, "Джек я сегодня с тобой пойду в Буддистскую Академию." Я собираюсь сходить туда уже несколько дней, упомянул про это Саймону.
"Ага но тебе там может быть скучно. Я схожу один."
"Не-а, я останусь с тобой -- Хочу преумножить красоту мира -- "
"Как это произойдет?"
"Просто-напросто тем что я буду делать то же что и ты, помогать тебе, и научусь всему про красоту и вырасту сильным в красоте." Совершенно серьезно.
"Это чудесно, Саймон. Ладно, хорошо, пойдем -- Пойдем пешком -- "
"Нет! Нет! Вон автобус! Видишь?" показывая в сторону, подпрыгивая, пританцовывая, пытаясь подражать Коди.
"Ладно ладно поехали автобусом."
Рафаэлю надо куда-то в другое место, поэтому мы едим и причесываемся (и отчаливаем) но перед этим я стою в ванной на голове три минуты чтобы расслабить себе нервы и исцелить свои вены печали и все переживаю как бы кто-нибудь не вломился в ванную и не сшиб меня на раковину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57