" и вспоминаю с налету своего отца и Чина Ли в Лоуэлле, вижу краснокирпичную стену за стеклями кабинок ресторана, душистый дождь, дождь красного кирпича и китайских обедов на Сан-Франциско через одинокие дожди равнин и гор, вспоминаю плащи и улыбающиеся зубы, это обширное неизбежное видение с бедной обманутой рукой -- тумана -- тротуаров, или же города, сигарного дыма и уплаты у стойки, того как Китайские Повара всегда зачерпывают круглый черпак риса который подается вам прямо в кабинку вместе с теми безумно ароматными -- "Китайська обед всигда осень холосо" -- и я вижу поколения дождя, поколения белого риса, поколения краснокирпичных стен со старомодными красными неоновыми вывесками мигающими на них как теплый компост пламени кирпичной пыли, ах сладкий неописуемый зеленеющий рай бледных попугайчиков и тявкающих дворняжек и старых Дзэнских Психов с посохами, и фламинго Катая, которых видишь на изумительных Минских Вазах и других более скучных династий -- Рис, дымящийся, запах его так богат и лесист, вид его так же чист как несущиеся облака озерной долины в такой же денек как вот этот день китайська обеда когда ветер подталкивает их струиться и роиться над позициями молодых елей, к грубой мокрой скале -
30
Мне снятся женщины, женщины в узеньких трусиках и небрежном неглиже, одна сидит рядом со мной и застенчиво убирает мою вялую руку со своего места на мягком валике плоти но даже тогда я не делаю ни малейшего усилия так или иначе рука остается там, остальные женщины и даже тетушки наблюдают -- Наступает миг когда эта жуткая заносчивая стерва которая была моей женою отходит от меня в туалет, высокомерно, говоря что-то гадкое, я смотрю на ее стройный зад -- я регулярный придурок в бледных домах порабощенный похотью к женщинам которые меня ненавидят, они разлатывают свою продажную плоть по всем диванам, это все один мясной котел -- все это безумие, мне следует отречься и выдать им всем по первое число и рвануть дальше по чистым рельсам -- Я просыпаюсь радостным оттого что спасен в глухомани гор -- За этот горбатый валик плоти с сочной дыркой я бы просидел вечности ужаса в серых комнатах освещенных серым солнцем, с фараонами и алиментщиками, у дверей а за ними тюрьма? -- Это кровоточащая комедь -- Великие Мудрые Стадии жалостного понимания что характеризует Величайшую Религию ускользают от меня когда дело доходит до гаремов -Гарем-скарем, это все уже на небесах -- благослови их все их блеющие сердца -Некоторые агнцы женского полу, у некоторых ангелов крылья женщин, все это в конце концов матери и простите мне мою сардонию -- извините меня за мою течку.
(Хо хо хо)
31
22 августа такая смешная дата в моей жизни, то был (на протяжении нескольких лет) кульминационный (почему-то) день в который проводились самые мои крупные гандикапы и дерби в Торфе которые я проводил ребенком в Лоуэлле, скаковые мраморные шарики -- К тому же это был августпрохладный конец лета, когда деревья звездных ночей шелестели с особым богатством за моим открытым окном с летней рамой и когда береговой песок становился прохладным на ощупь и маленькие раковинки поблескивали в нем и поперек лунного лика проносилась Тень Доктора Сакса -- Ипподром Могикан-Спрингз был особым кондовым туманным скаковым кругом на западе Массачусеттса с более дешевыми призами и пожилыми завсегдатаями и жокеями и выдержанными лошадьми и конюхами из Восточного Техаса и Вайоминга и старого Арканзаса -- Весной там проводились Могиканские Дерби обычно для кляч-трехлеток, но большой Августовский Гандикап был поистине народным событием на которое стекалось самое лучшее общество Бостона и Нью-Йорка и вот тогда-то Ах когда лето кончалось, у результатов скачек, у имени победителя, появлялся осенний аромат словно аромат яблок уже собранных в корзины Долины и аромат сидра и трагической конечности, а солнце заходит за старые конюшни Могикана последним теплым вечером и вот луна уже светит печальноликая сквозь первые железные и массированные концентраты Осенней тучи и скоро станет холодно и все сделано -
Пацанячьи сны, и весь этот мир не более чем один большой сон сделанный из вновь разбуженного материала (чтобы вскоре пробудиться еще раз) -- Что может быть прекраснее -
Чтобы завершить, увенчать и драматизировать мое 22 августа, именно того числа, в день когда в 1944 году был освобожден Париж, меня выпустиди из тюрьмы на 10 часов чтобы я смог жениться на своей первой жене жарким нью-йоркским полднем в окрестностях Чэмберс-Стрит, вместе со свидетелем-детективом с револьвером в кобуре -- как далек этот крик от грустно-задумчивого Ти Пуссе с его головными болями, его аккуратно заполненными формами для Могикан-Спрингз, его невинной комнаткой, до заматеревшего злого на вид моряка на буксире у полицейского который женится в кабинете у судьи (поскольку районный прокурор посчитал что невеста беременна) -- Далекий крик, я так деградировал по уровню в то время, в тот август месяц, мой отец даже не желал со мною разговаривать, не говоря уже о том чтобы брать меня под залог -- Нынче августовская луна сияет сквозь драные новые тучи которые не августпрохладны а августхолодны, и Осень в самом внешнем виде елей когда они вырисовываются на фоне далеко-нижнего озера в послесумеречье, небо все снежно-серебристое и ледяное и дышит туманом мороза, это скоро закончится -- Осень в Долине Скатит, но как же мне забыть еще более безумную Осень в Долине Мерримак где она бывало хлестала серебряную стонавшую луну слюнями холодного тумана, пахла садами, и дегтярными крышами чернильно-ночных цветов которые пахли так же богато как и ладан, древесный дым, дым листвы, речной дождь запах холода в твоих штанишках до колен, запах отворяемых дверей, двери в Лето открылись и впустили ненадолго ликующую осень с ее яблочной улыбочкой, а за нею ковыляет старая искристая зима -- Невообразимая потаенность закоулков между домами в Лоуэлле в первые Осенние ночи, как будто амини падали подле сестер там -- Индейцы в зевах дерев, индейцы в подошвах земли, индейцы в корнях деревьев, индейцы в глиноземе, индейцы там -- Что-то стрелой проносится мимо, не птица -- Шлепки каноэ, озеро в лунном свете, волк на холме, цветок утрата -- Поленница, амбар, лошадь, коновязь, изгородь, мальчик, земля -- масляная лампа, кухня, ферма, яблоки, груши, дома с привидениями, сосны, ветер, полночь, старые одеяла, чердак, пыль -- Изгородь, трава, ствол дерева, тропинка, старые увядшие цветы, старая кукурузная шелуха, луна, расцвеченные сгустки облаков, огни, магазины, дорога, ноги, башмаки, голоса, витрины лавок, двери открываются и закрываются, одежда, жар, конфетка, озноб, восторг, тайна -
32
Насколько я вижу и насколько меня это касается, эта так называемая Лесная Служба не более чем фасад, с одной стороны смутная Тоталитарная правительственная попытка ограничить использование леса людьми, говоря им что нельзя разбивать лагерь тут или ссать там, что незаконно делать вот это а разрешается делать вон то, в Незапамятной Глухомани Дао и в Золотом Веке и в Тысячелетиях Человека -- во-вторых это фасад для лесодобывающих интересов, чистые результаты всего этого таковы, что Косметическая Бумага Скотта и подобные ей компании валят эти леса за годом год при "содействии" Лесной Службы которая так гордо хвастается количеством погонных футов доски на весь Лес (как будто я владею хоть дюймом этой доски хоть не могу здесь ни поссать ни палатку поставить) результат, чистый, таков что люди по всему миру подтирают себе зад прекрасными деревьями -- Что же касается молнии и пожаров, кто, какая американская личность теряет, когда сгорает лес, и что по этому поводу делала сама Природа миллион лет до сегодняшнего дня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22