Кристофера который она даже пришила к клапану – В рюкзаке все необходимое вплоть до спасительного свитера и носового платка и теннисных тапочек (для пеших прогулок) – Но он крепко засел в рассыпанном месиве бутылок, и все пустые, пустые бедняжки из под белого вина, бочонки, битое стекло, ужас…«Бегом, иначе я пропал», – осознаю я, пропал в пьяной безысходности трех последних лет которая суть и физическая и духовная и метафизическая безысходность, и ее ты не выучишь в школе, и неважно, сколько книг об экзистенционализме или пессимизме ты прочел, или сколько кувшинов видений вызванных аяхуаской выпил, или сколько мескалина принял, или пейотлей проглотил – Чувство когда ты просыпаешься в белой горячке в страхе перед жуткой смертью которая с шумом капает из твоих ушей как те особые тяжелые сети что плетут тропические пауки, ощущение будто ты горбатый грязный монстр стонущий под землей в горячей испаряющейся жиже тянущий вникуда длинную жаркую ношу, ощущение будто стоишь по колено в кипящей свиной крови, уф, будто ты по пояс в гигантской сковородке наполненной жирной коричневой помойной жижей и в ней нет и следа мыла – Ты видишь в зеркале свое лицо выражающее непереносимую муку такое дикое и полное печали что нельзя даже оплакать это уродство этот провал нет никакой связи с былым совершенством а стало быть нечего и связать со слезами или чем-нибудь таким: словно вместо тебя в зеркале вдруг возник «Странник» Уильяма Сьюэрда Берроуза – Хватит! «Бегом, иначе я пропал», и я вскакиваю и первым делом встаю на голову, чтобы кровь прилила к волосатым мозгам, принимаю душ в холле, натягиваю свежую футболку, носки и белье, бешено пакуюсь, хватаю рюкзак и выбегаю, бросив ключ на доску, и попадаю на стылую улицу и быстро иду к ближайшей бакалее чтобы затариться едой на два дня, запихиваю ее в рюкзак и шагаю через пустые аллеи русской тоски, где бродяги сидят склонив головы к коленям в туманных дверных проемах унылой жуткой городской ночи из которой я должен бежать или иначе умру, и прямо к автовокзалу – Через полчаса я в кресле автобуса, табличка гласит «Монтерей», и мы трогаем вдоль по чистому неоновому шоссе и я сплю всю дорогу и просыпаюсь удивленный и бодрый вновь вдыхая запах моря, а водитель трясет меня: «Приехали, Монтерей» – И слава Богу это действительно Монтерей, я стою сонно наблюдая в два часа ночи смутные маленькие мачты рыбацких судов через дорогу от автобусной остановки. Теперь все, что я должен сделать, чтобы завершить свой побег, это преодолеть четырнадцать миль побережья до моста через Ратон-каньон и войти в него.

3

«Бегом, иначе я пропал», и я просаживаю 8 долларов на такси которое везет меня вдоль побережья, ночь туманна но изредка можно увидеть звезды в небе справа там где море, хотя моря не видно о нем только слышно от таксиста – «Что за местность? Никогда не видел».
«Ну так увидишь сегодня – Ратон-каньон, говоришь, ты там осторожней гуляй в темноте».
«Почему?»
«Ну просто зажги фонарь как ты говорил – «
И правда когда он выгружает меня у моста через Ратон-каньон и подсчитывает деньги я чувствую что-то неладное, слышен ужасный шум прибоя но не оттуда, откуда бы дoлжно, его можно было бы ожидать отовсюду а он поднимается снизу – Сам мост я вижу но под ним уже ничего – Мост продолжает линию прибрежной трассы с одного обрыва на другой, прекрасный белый мост с белыми же перилами и бегущей посередине такой же как на шоссе знакомой белой полосой но что-то не так – Сзади в том направлении, где должен начинаться каньон лучи от фар такси упираются поверх нескольких кустов в пустоту, такое ощущение будто висишь где-то в воздухе хотя я могу видеть и дорожный грунт под ногами и земляной откос нависающий в стороне – «Что за черт?» – Я помнил все указания маленькой карты которую выслал Монсанто но в моем воображении это возвращение в убежище было связано с чем-то шаловливым, буколическим, приветливые леса и радость а вовсе не эта воздушная ревущая тайна во тьме – Когда отъезжает такси я стало быть, включаю свой железнодорожный фонарик чтобы с робостью оглядеться но его луч так же как свет фар теряется в пустоте на самом деле это батарейка жутко слабая и я с трудом вижу обрыв слева – Что же касается моста то его я уж и совсем не вижу разве только ряды светящихся опор постепенно уходящих дальше в ревущую пучину моря – Море шумит ужасно громко буквально бросается на меня с лаем как собака из этого тумана внизу, иногда оно гулко ударяет в берег но Боже мой где же этот берег и как может море находиться под землей! – «Остается только, – соображаю я, – светить фонариком прямо под ноги, мылыш, и следовать за фонариком и следить чтобы его свет не сбивался с дороги и надеяться и молиться чтобы он высвечивал дорогу которая будет находиться здесь покуда здесь свет», другими словами я действительно опасаюсь что сама лампа собьет меня с пути если я рискну хоть на минуту поднять ее от колеи дороги – Единственное что меня удовлетворяет в этом зависшем в высоте ревущем ужасе тьмы это то что прутья корпуса фонарика отбрасывают на утес слева от дороги огромные качающиеся черные тени, поскольку справа (где от морского ветра извиваются кусты) теней нет там ведь нечему свет отражать – И вот я начинаю свой долгий трудный путь, рюкзак за спиной, склоняюсь вслед за лучом лампы, голова книзу, а глаза с подозрением взглядывают чуть вверх, как у человека, который находится рядом с буйнопомешаным, но старается не замечать его – Грунтовая дорога идет чуть вверх, поворачивает направо, чуть опускается, затем внезапно устремляется выше и выше – К этому времени шум моря далеко позади и в какой-то момент я даже останавливаюсь чтобы оглянуться назад и ничего не увидеть – «Выключу-ка я фонарь и посмотрю что тут можно разглядеть»;
1 2 3 4 5 6 7 8 9