Сара не выдержала и рассмеялась. «Стать его рабой или равной ему? Что он о себе возомнил?» Но тут она в полной мере ощутила силу и властность его взгляда, и смех замер у нее в горле.
— Ты не подшучиваешь надо мной?
— Нет.
— Как тебе удалось разжечь огонь? Он удивленно приподнял черную бровь.
— Странный вопрос в такой момент.
— Как тебе удается передвигаться так быстро?
— У меня много талантов, — ответил он, небрежно пожимая плечами.
— Может быть, ты в некотором роде волшебник? — спросила она, вовремя отбросив слово «колдун», ассоциировавшееся у нее со слишком страшными образами.
— Ты веришь в перерождение душ?
— Не хочешь ли ты сказать, что ты Гарри Гудини?
— Отвечай!
— Нет, я не верю в перерождение душ. Не верю и в духов. И в прочее в том же роде.
Пройдя через комнату, Габриель раздвинул шторы и уставился в ночь. Пора положить этому конец, так или иначе. Много лет назад он думал, что отпустит Сару и никогда не возникнет вновь в ее жизни, но с этой, новой Сарой он был уже не в силах приказать себе это. Он не мог оторваться от единственной женщины, которая любила его. «Проклятый эгоист, — думал он, — ты намерен получить желаемое любой ценой».
Он долго стоял у окна, впитывая звуки ночи. Пьяный, храпевший в канаве за милю отсюда. Взмахи крыльев совы, летящей на охоту. Люди вдали, болтающие, спорящие, любящие.
Габриель глубоко вдохнул, и его ноздри
Наполнил запах кожи Сары. Ее духи, туалетное, мыло, лосьон для волос. Острый запах ее страха. Влекущий запах взволнованной крови, спешившей по ее венам. Он стиснул руки в кулаки, прижимая их к бокам.
— Сара-Джейн, дорогая, вспомни меня, приди ко мне!
— Сара-Джейн… — Дрожь пронизала Сару, когда она произнесла это имя. — Это имя девушки из моих снов…
— Я знаю.
— Как ты можешь это знать?
— Ты видишь сны о ней.
— Может быть, ты хочешь сказать, что она существует в реальности?
— Существовала.
— Что? — Она вся похолодела, ожидая объяснения.
— Она родилась в Англии в 1865 году.
Волосы ее были такими же, как у тебя, но глаза — голубыми, как небо в ясный день. Она выросла в приюте, но однажды стала прима-балериной в парижской Опере. А позже пожертвовала блестящей карьерой и возможностью иметь нормальную семью ради человека, которого любила. Она умерла в 1940 году.
— Все это прозвучало так, словно ты знал ее.
Он медленно повернулся к ней лицом:
— Да, я знал ее.
— Это невозожно.
Таинственная улыбка заиграла на его губах.
— Невозможно?
— Что ж, — решила вдруг подразнить его
Сара, — тогда ответь, кем она была — твоей рабой или равной тебе?
— Она была моей женой. — Сара нахмурилась:
— Но ведь она умерла, больше чем полвека назад.
— Да, — ответил он, и глаза его внезапно стали прозрачными, как зимнее небо. — В Саламанке.
Сара покачала головой. Возможно, из них двоих сошел с ума он.
— Я устала, — сказала она. — И хочу домой.
Холод вновь пронизал Сару, заставив задрожать, несмотря на то, что она сидела рядом с огнем. Она знала, что за всем этим таится что-то такое, о чем ей будет страшно узнать.
Габриель задержал дыхание и слабо вздохнул.
— Ты дома.
Теперь она была напутана окончательно. Сара порылась в памяти, пытаясь припомнить случаи, рассказывающие о том, как лучше обращаться с сумасшедшим.
— Я не болен, Сара, и ты тоже не больна. Попытайся вспомнить…
— Вспомнить, что?
— Кто ты?
— Я знаю, кто я. Чего я не знаю, так это — кто ты?
— Ты знаешь меня, Сара, и ты всегда знала меня.
— Нет, — сказала она, и слезы страха набежали ей на глаза. — Умоляю, позволь мне уйти.
— Не позволю! Я не могу вновь потерять тебя.
— Я не она. Я Сара-Джейн Джонсон. И глаза у меня карие, а не голубые. Я никогда не была ни в Англии, ни во Франции, ни в Испании.
— Ты родилась калекой, — сказал он. — Я приходил к тебе в приют. Читал тебе, баюкал тебя на руках, приподнимал за талию, и мы вальсировали по комнате. Я возил тебя в театр…
— На «Жизель»… — Она вздрогнула, когда эти слова сорвались с ее губ. У нее было такое чувство, словно кто-то потревожил ее могилу.
Габриель кивнул.
Сара уставилась на него недоверчиво и изумленно.
— Ты катал меня на своем коне. Отправил меня во Францию, в балетную школу. Ты спас меня, когда я обгорела…
Он снова кивнул, сердце его забилось си льнее, когда эти воспоминания вышли на поверхность.
— Это была я… Это меня закопали живьем в землю.
Габриель увидел ужас в ее глазах, когда она вспомнила о той ночи. Желая успокоить Сару, он шагнул, простирая к ней руки.
— Нет! — вскричала она, устраняясь от его объятий. — Ты… ты… — Она тряхнула головой, отказываясь верить. — Нет, нет, это невозможно! Все это просто дурной сон…
Руки его упали.
— Иногда мне хочется, чтобы это было сном. — Он издал глубокий дрожащий вздох. — Слово, которое ты не отваживаешься произнести, — вампир. Это правда. Именно это я и есть.
Она снова тряхнула головой. Габриель слышал гулкое биение ее сердца, запах страха, поднимающийся от ее кожи.
— Прежде ты не боялась меня, — кротко заметил он. — Однажды ты даже дала мне свою кровь.
Краска схлынула с ее щек, когда она уставилась на свое запястье.
— Я помню. — Она заставила себя произнести эти слова. — Ты был в подвале заброшенного дома и не мог выйти наружу.
Она подняла на него глаза, но он молчал, стоя с бесстрастным лицом. Сара никогда не встречала такого обреченного спокойствия в другом человеческом существе, разве только… он не принадлежал к человеческой породе.
Вампир.
Бессмертный.
Все фильмы о вампирах, которые она когда-либо видела, встали в ее памяти. «Ты будешь моей рабой или равной мне?» Но был ли у нее выбор на самом деле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100