– В саду свет. Я его видел из окна кабинета, – сказал Лэтам.
«Из окна хозяйского кабинета», – с раздражением подумал Ник. Прошло совсем немного времени, а Лэтам уже захватил себе лучшие комнаты в доме, включая и маленький кабинет, расположенный чуть в стороне от других жилых помещений и предназначенный для серьезных занятий.
– Туда кто-то пролез. – Лэтам едва сдерживал гнев, и Ник старался быть с ним очень осторожным. – Я же приказал запирать там ворота!
– Их заперли. Я сам проверил, когда начало темнеть.
– А теперь они открыты!
Ник сдержался.
– Я запер ворота несколько часов назад, как вы и приказали.
– Надо их осмотреть, и сейчас же! – стоял на своем Лэтам. – Я больше не потерплю воровства!
Он уже несколько дней ходил мрачнее тучи из-за того, что местные мальчишки повадились лазать в господские сады: очень уж им хотелось полакомиться зелеными яблоками, что было совсем не полезно для их желудков; кроме того, они кидались падалицей друг в друга и в проезжавшие по дороге телеги, прячась за живой изгородью, отчего поймать их было не так-то просто. Так всегда делали все деревенские мальчишки, и Ник не видел в этом большой беды.
– Я проверю.
Нику хотелось утихомирить Лэтама, пока тот не перебудил весь дом, хотя он был более чем уверен, что Лэтам придумал про свет в саду. Напраздновавшись на славу, деревенские мальчишки наверняка крепко спали в своих постелях.
Лэтам продолжал сверлить его взглядом:
– Надеюсь.
Ник повернулся, чтобы идти, но успел сделать не больше двух шагов, как Лэтам остановил его снова.
– Завтра я собираюсь проверить твои книги.
Пальцы у Ника сами собой сжались в кулаки, и он помедлил несколько мгновений, не владея своим голосом. Хорошо, что на дворе было темно.
– До дня Святого Михаила там нечего проверять.
– Как я сказал, так и будет!
– Все отчеты всегда представляются в день Святого Михаила, и только миссис Раундли может потребовать у меня отчет раньше этого срока. При всем моем уважении к вам, господин Лэтам, она унаследовала имение после смерти отца, а не вы.
– Ты забываешь, управляющий, что я был адвокатом Джона Блэкберна, а теперь стал адвокатом его вдовой дочери! Она будет делать то, что я ей скажу, и ты тоже. Если завтра утром книги не будут у меня на столе в кабинете, ты со своей семьей останешься без крова, не дожидаясь дня Святого Михаила!
Угроза была не из шуточных. Лэтам совсем распоясался, когда обосновался в господском доме. Ник увидел жестокий огонь в его глазах, не предвещавший ничего хорошего, и медленно разжал кулаки.
– Я с удовольствием представлю отчет миссис Раундли, – так же медленно проговорил Ник.
Лэтам глядел на него, не мигая.
– Будь готов представить мне отчет, кто из арендаторов не платит вовремя.
«Еще не время, – сказал себе Ник. – Не время. Слишком многое поставлено на карту».
– Слушаюсь.
– Прекрасно. А теперь иди.
Ник почти бегом бросился прочь, лишь бы сдержаться и не высказать всего, что было у него на душе. Год был нелегкий для тех из йоменов, у кого было мало земли, и если Лэтам уговорит миссис Фрэнсис Раундли потребовать плату сейчас, не все смогут сохранить за собой дома своих предков.
Как управляющий Ник мог улаживать мелкие неприятности, но теперь решения все чаще принимал Ричард Лэтам. Если он еще и женится на Констанс, дочери миссис Раундли, – тогда совсем хоть беги со службы.
Расстроенный этой перспективой, Ник всей грудью вдохнул напоенный запахом зреющих фруктов воздух. Он ничего не видел вокруг, да и не очень думал о том, зачем его послал в сад Лэтам, пока не приблизился к воротам.
Вопреки всякой логике они были открыты.
Ник сам запирал тяжелые дубовые ворота в каменной стене, чтобы защитить скорее мальчишек от Лэтама, чем яблоки от мальчишек. Снаружи они не открывались. Значит, кто-то, у кого есть ключи, отпер их и ушел.
Ник удивленно смотрел на небольшой луг и за ним Гордичский лес, в котором росли в основном дубы и ясени. Совсем рядом с ним он заметил мигающий огонек и две еле различимые фигуры в плащах с капюшонами. Пока Ник стоял, не в силах пошевелиться, они словно растворились в лесу. Минутой позже появилась еще одна фигура, намного выше других, и тоже исчезла в лесу.
Ник вышел за ворота и прикрыл их за собой, но отправился не в лес, а совсем в другую сторону.
«Зачем, – говорил он себе, шагая по мосту, разделявшему поместье и деревню, – лезть в тайны тех, кто прячется в День урожая в Гордичском лесу?»
Марджори Кэрриер дожидалась сына на кухне. Внучка уже спала, но сама она так и не ложилась. Едва заслышав его шаги, она налила в кружку эль, и когда он вошел, протянула ему. Ник жадно выпил.
С материнской гордостью она смотрела на сына. Он был в кожаной безрукавке, в рубашке с расстегнутым воротом и с завернутыми рукавами, обнажавшими крепкие загорелые руки. Бриджи тоже неплохо сидели на нем, открывая любопытным женским взорам мускулистые икры. Мальчик стал мужчиной, глядя на которого ни одна женщина не должна была остаться равнодушной.
Марджори овдовела не так уж давно, чтобы забыть о некоторых супружеских радостях, да и возраст у нее еще был такой, что она могла по достоинству оценить своего сына. Она очень огорчалась, что Ник не хотел жениться вторично после смерти в родах своей молодой жены, и не оставляла безуспешных попыток изменить положение вещей.
– Я рад, что хоть ты не покинула сегодня свой очаг, – сказал Ник.
Марджори не ответила, представляя, что Ник тоже видел, пока шел из господского дома, как крадется по улице Дороти Джерард, оставив теплую постель, спящего мужа и шестерых ребятишек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11