И теперь «Ле Эскарго» – «Улитка» – был одним из самых процветающих ресторанов Лондона. Его второй этаж был излюбленным местом для заключения сделок у представителей прессы и телевидения. История «Улитки» всегда приводила Лиз в хорошее настроение, и она не упускала случая побывать здесь – особенно когда платила не она.Сегодня платила Бритт, но, слушая ее сладкие речи, Лиз твердо знала, что бесплатных обедов не бывает.– У нас замечательная – действительно замечательная – идея развлекательной программы, – громко и с энтузиазмом говорила Бритт. – Я уверена, что вы захотите заполучить ее до того, как ею заинтересуется Би-би-си.К ужасу Лиз, только что заказанное Бритт чрезвычайно изысканное блюдо стыло на ее тарелке.– Это лучшее, что я видела за многие годы. Это программа бережная и теплая и в то же время смешная и смелая…– Бритт, – смущенно прервала ее Лиз. Бритт напоминала ей рекламного агента, которому оставалось уломать только еще одного клиента, чтобы получить оплаченный отпуск. – Это же я, Лиз, одна из твоих самых старых подруг. Прекрати, пожалуйста, эту агитацию и расскажи мне только самое существенное.– Ладно, – Бритт осеклась и подцепила вилкой кусочек со своей тарелки. – Называется она «Итак, вы поняли, что у вас проблемы». Из публики приглашают троих. У каждого в аудитории, знаешь, есть те или иные личные проблемы, и они рассказывают о них составленному из знаменитостей жюри, которое дает им совет, как эти проблемы решать. Остальная часть аудитории голосует, согласна она с этим советом или нет. Конечно, мы рассчитываем здесь на смех. Ничего слишком серьезного. Знаменитости не будут экспертами, они будут комедиантами, актерами, диск-жокеями, кем-то в таком духе.– А ты не думаешь, что все это превратится в еще одно шоу с ритуальным осмеянием реальных людей?– Почему?– Потому что это раньше считалось забавным разрушать «я» простого человека и выставлять его этаким недоумком перед миллионами телезрителей. Теперь от этого отказались.– Понятно. Но у нас есть и другие идеи.– Послушай, Бритт.– Да?– Твой «тальерини с четырьмя соусами и лесными трюфелями» остынет.Бритт осуждающе посмотрела на нее и поиграла вилкой.– Ты не хочешь выслушать мои идеи, да? – Лиз ловко переменила тему:– Послушай, завтра вечером в «Метро ТВ» прием. Там будет полно полезных для тебя людей. – «И насколько я тебя знаю, – подумала Лиз, – ты, скорее всего, выберешь самого полезного и отвезешь его к себе домой». – Почему бы тебе не прийти?– Хорошо, – просияла Бритт, – это звучит многообещающе.
В такси по дороге в «Метро ТВ» Лиз просмотрела список проектов, который Бритт передала ей. На взгляд Лиз, все они были неоригинальными и скучными. На ее стол каждую неделю ложились сотни проектов вроде этих, и она вежливо говорила: нет. Дружбы ради проекты Бритт она читала особенно внимательно. И из этого чтения Лиз становилось ясно, что Бритт лучше было бы ограничиться тем, что у нее получалось блестяще – деловой стороной работы, а идеями программ предоставить заниматься кому-нибудь другому. И тут она вспомнила, что тоже ради дружбы согласилась показать этот список Конраду для независимой оценки. Лиз оставалось только надеяться, что она не пожалеет об этом.– Ну давай же, Берт, Бога ради, придумай для «шапки» что-нибудь более смачное, чем «Яппи-попрошайки»! – сердито обратился Дэвид к редактору новостей. – Яппи-попрошайки уже несколько дней не сходят с первой страницы «Сан». Где наша история? Такая, о которой другие газеты еще не писали. Черт тебя побери, ведь мы же газета, а не хренов «Ридерс дайджест»!Дэвид оглядел серьезные молодые лица репортеров и представителей младшего редакционного состава, собравшихся на полуденную летучку, и решил, что не стоит выходить из себя. Их варианты «шапки» были просто чушью. Никто не распознает добрую старую сенсацию, если столкнется с таким заголовком нос к носу. Беда большинства из них в том, что они попали в «Дейли ньюс» прямо из университетов или журналистского колледжа, лишь иногда, может быть, проработав несколько месяцев в местной газете и затем решив, что эта работа слишком мелка для них и что пора упаковывать чемодан и перебираться в газету общенациональную.Никто из них, сердито думал Дэвид, по-настоящему никогда не искал сюжет, не собирал его мучительно по кусочкам из слухов, бесед и результатов тяжкого репортерского расследования. Им неизвестно, что это такое – в промозглую погоду стучаться в двери в какой-нибудь трущобе, чтобы добыть жизненно важную частицу информации. Им никогда не случалось приносить в дом ничего не подозревающей жене новость о том, что ее муж только что погиб на автостраде М25, или быть свидетелем встречи разоблаченного взяточника с женой и детьми.Нет, не то чтобы Дэвиду нравилась такая работа, – кому она понравится? – но она закаляет. Она заставляет понять, что журналистика родилась на улице, а не возникла из пресс-релизов и правительственных заявлений. В ней приходится потеть и перелопачивать пустую породу, пока редко, совсем редко ты не раскроешь Уотергейт. А эти сопляки, наверное, думают, что Вудворд и Бернстейн Журналисты, раскрывшие «дело Уотергей» – Прим перев.

играли в бирюльки.– Есть неплохая история, которую принес Брайан, о бабульке, пришпилившей насильника шляпной булавкой, – неуверенно отважился заметить Берт.– Это не неплохая история, – бросил Дэвид, – это потрясающая история. В ней есть все, что нам нужно: отвага, юмор, секс. Я знаю эту историю. Я прочел ее во вчерашней «Стар».Берт почувствовал себя неуютно и обвел вопрошающим взглядом собравшихся репортеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154