– Презервативы бывают трех размеров: «джамбо», «колоссаль» и «суперколоссаль».Мел хихикнула по поводу тщеславности мужчин.– Ну так у Гарта был «суперколоссаль», – гордо заявила она.– А я всегда считал, что размер роли не играет, – Дэвид старался не выглядеть напыщенно, но ему не удалось.– Не верьте этому! – взвизгнула Мел. – Это миф, распространяемый мужчинами с маленькими членами.Дэвид с интересом посмотрел на Бритт и спросил себя, как и было задумано, чем же это она была занята, когда заглядывала в каталог принадлежностей для секса. К его смущению, образ Бритт, банальной и стереотипной, но тем не менее странным образом властной, в черном глянцевом костюме баскского покроя с пятидюймовыми «кинжалами», в шапочке «нацистского» стиля на коротко стриженых русых волосах и с хлыстом в руках, целиком врезался в его сознание. Он отвернулся в сторону, стараясь не показать, насколько это задевало его.Джинни встала, чтобы заняться обедом. Лиз присоединилась к ней, пользуясь возможностью уйти, так как обстановка становилась напряженной. Все эти разговоры о сексе были одно расстройство. Трижды за ночь! Да она не помнила, чтобы у них с Дэвидом хоть раз в год это случалось больше раза.Что делают другие, чтобы сохранить страсть в браке? Она слышала, что одна пара назначала свидание друг другу раз в неделю, без сомнения, записывая это в свои записные книжки, и удалялась в постель с тарелкой бутербродов и бутылкой вина.«Интересно, приглашали они на это время няньку посидеть с детьми?» – лениво подумала Лиз.Войдя вслед за Джинни на кухню, Лиз еще раз восхитилась ею. Сердце дома, она каждый раз гостеприимно встречает тебя, когда ты входишь, и тебе хочется остаться здесь навсегда, окутанной ее душистым теплом.А эта кухня была настоящей мечтой. Не рекламной фантазией из цветных приложений к газетам, где представление художника о домашнем уюте сводилось к лежащему на полу Лабрадору и свисающим с потолка пяти дюжинам засушенных роз. У Джинни была настоящая кухня с изумительными запахами, тянущимися от голубой плиты, с бело-голубым фарфором в посудном шкафу, с миской для собаки рядом с кипой старых газет для растопки и с продавленным диваном, прикрытым лоскутным покрывалом.Напоминания о путешествиях, экскурсиях, любительских раскопках, романтических встречах из их прошлого и прошлого всех, кого Джинни любила, смотрели на Лиз со всех стен. Это было как огромное лоскутное одеяло памяти, способное свести с ума любую сторонницу опрятных и по-больничному чистых кухонь. Но Лиз оно приводило в восторг.Она задумчиво прошлась по кухне и остановилась у одной из висевших по стекам вышивок. Коллекционирование вышивок входило в число многочисленных хобби хозяйки. Джинни пленяла мысль о том, что кто-то сидит вот сейчас, может быть, даже здесь, в Суссексе, и вышивает поучение, которое и через сотню лет покажется людям верным., очевидным.А этого поучения Лиз еще не видела, и, как гороскоп, в который ты веришь только тогда, когда он говорит тебе то, что ты хочешь услышать, оно поразило Лиз своей трогательной правдой: Стены – из камней и кирпичей,Но дом – из ласковых речей. Она вспомнила свою собственную кухню со столами от стены до стены, с огромным холодильником-морозильником, сделанным в Америке, где знают толк в закупке продуктов впрок, с микроволновой печью, со всеми сберегающими труд хозяйки устройствами, какие только можно увидеть в магазинах, и с доской для заметок, на которой она пишет свои расписания, списки и поручения. И только одной вещи там не было. С завистью, которой она не питала ни к Мел с ее любовными похождениями, ни к Бритт с ее деньгами, Лиз вдруг осознала, что это за вещь. То, что Джинни взбивала с суфле и пекла с пирожками, была любовь.«Мой дом похож на гостиницу, – с ужасом подумала Лиз. – Элегантную, ухоженную, красивую. Это потому, что никто из нас в нем не живет. У моего дома нет сердца». На мгновение она увидела себя ожидающей дома прихода Джейми из садика, как ожидает своих детей Джинни. Она услышала, как он кричит: «Привет, мамочка!» и бросается в ее объятия, прижимаясь к ней холодными от зимнего воздуха щеками.А каково было бы ждать с работы Дэвида и кормить его не разогретым в микроволновой печи, а приготовленным на плите ужином? Был бы он этому рад или ему встала бы поперек горла любовь, запеченная ею в пудинг с почками по-домашнему?Взяв в руки один из рисунков Джинни и разглядывая его сложный красивый узор, Лиз спрашивала себя, как она могла раньше жалеть ее. Она всегда считала, что подруга растрачивает свой талант на пустяковые зарисовки цветов и на бесконечные изображения предметов мебели, потому что больше ей применить его негде. Теперь она не была в этом так уверена. Возможно, что работы Джинни были мелки и неоригинальны, но зато в жизни у нее было так много всего: ее прекрасный дом, ее рисунки цветов, ее Гэвин, ее дети. Джинни была осью, на которой держалась ее семья.Лиз посмотрела на Джинни, выдавливающую сок для лимонного пудинга. Запах лимонов был острым и резким.– Знаешь, Джинни, я завидую тебе.От неожиданности Джинни чуть не уронила деревянную ложку.– Ты завидуешь мне? – в ее голосе сквозило изумление. – Но ты же птица высокого полета. У тебя блестящая квалификация, работа на телевидении, красивый муж. Я только домашняя хозяйка, а ты…– Знаю, знаю, – прервала ее Лиз, – я сверхженщина, я та самая, которая добилась всего. Так мне все говорят.Джинни выглядела озабоченной. Такой горечи в словах Лиз она раньше не слышала.– У тебя все в порядке? – Она уже несколько месяцев не говорила с Лиз по душам. – Хочешь, я приеду на той неделе в город, мы пойдем куда-нибудь пообедать и спокойно поговорим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154