Существовала ли между Анабель и наркотиками хоть какая-то связь? А что, если ее сестра все же влипла в какое-то противозаконное и чрезвычайно опасное дело, раз говорила по телефону таким испуганным голосом. Чего же она так испугалась? Может, Анабель узнала что-то о лодке, которая приставала к берегу в темные, безлунные ночи?
Тут же возник вопрос. Если опиум спрятал Ахмет-эффенди, означало ли это, что он работал в паре с Хасаном? И на кого, в таком случае, они работали с сыном?.. На кого-то из обитателей дома? Если да, то на кого из троих: Нарсэл, Мюрата или Сильвану? А может, двое из этой тройки тоже замешаны в незаконной торговле опиумом? Не исключено, что контрабандой наркотиков занимались и все трое Эримов.
Трейси не хотелось думать сейчас о Нарсэл, но у нее не было другого выхода. Как же узнать: за Ахмета она или против него? Нарсэл вроде бы искренне беспокоилась за пожилого дворецкого, но, может, это была всего лишь игра? Где же логика? Ведь Ахмет возражал бы против женитьбы сына на Нарсэл не менее яростно, чем Мюрат. И почему, вообще, Хасан спал в развалинах дворца?
Или за всеми этими таинственными событиями стояла Сильвана? Трейси сейчас не сомневалась, что эта женщина не имела ни малейшего представления о морали. Она помнила, как миссис Эрим встала на защиту Ахмета, как не разрешила уволить его и посчитала мелочью непонятно откуда появившиеся на рисунке Майлса узоры. Трейси не могла понять истинной причины такого всепрощения. Может, Сильвана на самом деле высоко ценила Ахмета как слугу. А может, за завтраком она уже знала о том, что произошло ночью, и не хотела, чтобы правда выплыла на поверхность. Что означали штрихи, которые нанес на рисунок Майлса Ахмет-эффенди? Это было совершенно непонятно.
Третьим членом шайки Контрабандистов опиума теоретически мог быть доктор Эрим, но этот противоречивый человек являлся для нее до сих пор полнейшей загадкой. Во всяком случае, Мюрат Эрим был способен на интригу. И он тоже защищал Ахмета. Заявил, что уедет в Стамбул, но вернулся очень уж рано, если он вообще ездил. Трейси вспомнила, что когда ночью вышла из дома, то видела в гараже его машину, а во время скандала доктор Эрим появился не из своей спальни, а со стороны улицы.
Все было возможно в этом деле… абсолютно все.
Трейси вылезла из ванны, надела пушистый купальный халат и вышла в коридор. В этот самый момент по лестнице поднимался Майлс Рэдберн. Они встретились у двери в комнату Трейси, и Рэдберн угрюмо посмотрел на девушку.
– По крайней мере, теперь хоть не так противно пахнет, – заметил художник. Трейси открыла дверь. Он дотронулся до ее руки и произнес негромко: – Я тоже заглянул в тайник и нашел опиум. Но это лишь маленькая часть всей картины. В целом она может оказаться намного ужаснее. И опаснее! Я думал прежде всего об опасности, когда просил вас немедленно уехать домой. Ваша работа над моей рукописью закончена, и дальнейшее пребывание здесь бессмысленно.
Трейси упрямо продолжала молчать. Она освободила руку и вошла к себе в комнату. Ей нечего было ответить Майлсу Рэдберну.
Одевшись, девушка принялась искать Ясемин, но не смогла найти белую кошку в местах, которые та облюбовала.
Остаток дня и весь следующий день тянулись очень медленно. Работа по подготовке контейнера к отправке закончилась, и Сильвана с помощью Ахмета отвезла его в аэропорт. После ее отъезда Трейси стало совсем нечего делать. Майлс не разрешал ей возиться с его бумагами и появляться в кабинете. По поводу ее возвращения домой больше не было произнесено ни слова, и она была предоставлена сама себе. Сейчас у Трейси стали даже появляться предательские мысли: а даст ли ей вообще что-нибудь дальнейшее пребывание в Турции? Если она уедет от Майлса, то, возможно, постепенно забудет его. Ее чувства к нему, конечно, глупы и мимолетны, но она больше не могла обманывать саму себя. Трейси действительно повторяла ошибку Анабель и следовала по стопам сестры. И она уже не была мечтательной школьницей, готовой наслаждаться даже болью, причиняемой шипами безответной любви. Рассудок подсказывал ей, что сейчас было бы умнее всего постараться больше не видеть Рэдберна.
Но другой частью своего мозга Трейси понимала, что отъезд из Турции в данный момент невозможен. Обнаружение тайника с опиумом доказывало, что она наткнулась на опасность, гораздо более серьезную, чем предполагала раньше. Люди, которые занимались тайной переправкой наркотиков за границу, не станут играть в детские игры. Майлс что-то знал, и это знание делало его тоже уязвимым. Трейси догадывалась, что он только выжидает удобного момента, чтобы использовать эту информацию. И использует ее, если они дадут ему время. Нет, она не могла бросить Майлса и вернуться домой, зная, что ему угрожает серьезная опасность. Она останется, и, кто знает, может, она пригодится ему как-нибудь. Независимо от того, понравилось бы ему это или нет.
Шел третий день после обнаружения тайника с наркотиками в развалинах дворца. Трейси сидела в своей комнате. Очередной скучный день, проведенный в одиночестве, клонился к вечеру. Трейси очень скучала по Ясемин и начала бояться, что она убежала и уже не вернется.
На улице поднялся ветер. Он громко завывал и гнал по небу серые тучи. Казалось, надвигается сильная гроза.
Трейси сидела неподвижно, не делая ничего. В дверь постучали, и в комнату с робкой улыбкой заглянула Нарсэл Эрим.
– Можно войти? Мы совсем забросили вас. Вам, наверное, скучно и одиноко. А тут еще и Майлс не подпускает к рукописи… Мы все заметили это. Знаете, я принесла вам маленький подарок, который, надеюсь, поднимет вам настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94