Илье понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться и понять, что жизнь его кончена.Оставшийся вечер он следил за ней мрачным взглядом, уже не предпринимая попыток остаться наедине. И каждый раз он видел в зеленых глазах только усталость.И пронеслось в голове отчаянное: «Быть может, правда, раздражаю?!»Тогда все.Он чувствовал себя псом, которого поначалу любили и баловали, а потом посадили на цепь и забыли о его существовании. Сколько угодно он мог бы доказывать свою преданность, бдительно кидаясь на прохожих, подавать тапочки, любовно заглядывать в глаза, сдержанно выть на луну, стараясь не побеспокоить хозяйский сон. До него никому не было дела.Черт возьми, и пугало не только это!Собственная уязвимость, когда он смотрел на Женьку, когда просто думал о ней, страшила еще больше. Это было совсем незнакомое чувство, смутное, но очень болезненное, и Илья понятия не имел, что оно значило, и что с ним делать.Как хорошо, что я не влюблен, хмуро думал он, встречаясь с изможденным крыжовенным взглядом.Иначе вообще труба.Уснуть ему не удалось. Быть может, оттого, что в нескольких метрах, в соседней комнате, жила ее бессонница. Несколько раз он решительно поднимался, выходил в коридор и застывал перед дверью, за которой его не ждали. Он был уверен, что она не спит. И больше всего на свете ему хотелось войти, во что бы то ни стало добиться от нее объяснений или без всяких разговоров схватить в охапку, зацеловать обиженные губы, горькие складки у рта, печальный подбородок, лоб в усталых морщинах.Но он не мог.Тот самый страх держал его на месте лучше любой цепи. «Оставь все, как есть. Отступи. Уйди в тень и смирись. Через пару дней она исчезнет из твоей жизни, и все встанет на свои места. А независимость, которую ты так ценишь, останется с тобой».Он стоял у двери, и кулаки сжимались сами собой от бессильной ярости.Он знал, что поступает правильно, она первой пошла на попятную, и самым верным, единственно верным решением было подыграть ей, легко улыбнуться, пожалеть с умеренной грустью, что «все так быстро закончилось!»Закончилось, не начавшись толком.Это начало никуда бы не привело, успокаивающе прошелестело в голове.Ну да, все правильно, глупо надеяться на чудо. Даже пытаться не стоит.Глубоко, под сердцем что-то саднило, тихо постанывая, и от этого стона всего его лихорадило. Будто бы он оставил друга в беде, на верную гибель. Будто бы предал самого себя. Будто бы прошел мимо голубя с подбитым крылом, близко прошел, так что увидел в маленьких глазах беспомощность и смиренную вселенскую тоску.Хлесткая энергия подрагивала на кончиках пальцев, билась в горле, барабанила в виски, и стоять на месте было невозможно, и идти было некуда.Илья спустился в кабинет, толком не зная, чем может помочь работа. Но надо было что-то делать, а лучше всего в этой жизни он делал свою работу. Он включил светильник и достал папки. Разложив бумаги, открыл окно в предрассветный июнь, и целую вечность бездумно перебирал страницы, и его тяжелые вздохи сливались с шепотом ветра, с дыханием сосен, с угрюмым ворчанием неба на горизонте.Будет дождь, подумалось равнодушно.Будет дождь, и деревья согнутся от влаги, Данька станет измерять глубину луж во дворе, мама будет ворчать, а бабушка испечет плюшки со сметаной. Нет ничего лучше, чем пить чай с плюшками у камина, когда за окном идет дождь, так она говорит.А потом распахнутся шторы облаков, и солнце выставит наружу алые бока и оботрет листву, и смахнет капли с крыш.Всему свое время — и прослезившемуся небу, и солнечным улыбкам.Только времени для чудес не хватает.Что ж, ему грех жаловаться, волшебные превращения и сказочные герои были в его детстве. Тогда все казалось диковинным, и беспричинная радость не покидала душу ни на секунду.Чего это он вспомнил о детстве? Только старикам дозволительны путешествия в такое далекое прошлое. А ему надо думать о настоящем.Прочитать все-таки бумаги, прикинуть план действий, составить речь, просчитать ходы соперников. Это всегда было увлекательно. Теперь приходилось заставлять себя, словно на экзаменах, когда нужно прочитать тысячу и одну скучную лекцию и мысленно повторять: «А что? Очень даже интересно!»Солнце уже вымазало верхушки сосен перламутром, когда вдруг в кабинет кто-то робко постучался.Илья сдвинул очки на нос и несколько секунд пялился на дверь в глубокой прострации.— Я войду? — заглянула Женька, — я на минутку, не буду тебе мешать, — слегка продвинулась она.На ней был привычный уже халат, из-под которого торчало нечто кружавчатое, розовое.— Входи, чего там, — разрешил Илья и, стащив очки с носа, принялся сосредоточенно грызть дужку.Розовые кружева напомнили о том, что ночь прошла совсем не так, как хотелось.— Я зашла к тебе, а тебя нет, вот и догадалась, что ты здесь, — зачем-то пояснила Женя.Он кивнул на диван.— Присаживайся.— Спасибо. Мне надо с тобой поговорить.— Говори, — Илья пожал плечами.— Извини, что я нагрубила тебя сегодня вечером.— Вчера, — поправил он.— Что?— Это было вчера. Я не понял, ты хочешь попросить прощения, потому что была груба или потому что врала?Она старательно отводила взгляд. Черт возьми, он не может разговаривать с человеком, когда тот не смотрит ему в глаза!Поэтому Илья встал, придвинулся к ней вплотную и взял ее лицо в ладони.— Посмотри на меня.— Я смотрю, — быстро проговорила она и снова покосилась в сторону, — о чем это я тебе соврала?— Ты сказала, что я тебя раздражаю. И еще тебе не нравятся мои прикосновения. Кто ты после этого, если не маленькая лгунья?!Он произнес это с таким бешенством, что ее передернуло от страха. Но смолчать в ответ она не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81