За этим занятием его и застал звонок Тины. Он сам не понял, как так вышло, что он послал ее к черту. А бросив трубку, подумал: наверное, он дошел-таки до ручки и весь их разговор — лишь плод его больной фантазии.Тем не менее, он уехал из студии в гостиницу. В номере сел в кресло и стал ждать. Он не сомневался, что она придет. И она пришла. Точнее, ворвалась в номер, когда за окном уже стемнело и он совсем было отчаялся.— Я жутко устала, — не здороваясь, сказала Тина. — У тебя есть что-нибудь пожевать, а?— Ты загорела, — пробормотал он обескураженно, — тебе очень идет.Он не был готов, оказывается. Оказывается, он позабыл, как она красива… А от солнечных ласк сделалась еще красивей. Изумрудно-золотые глаза — словно еловую хвою сбрызнули медом, словно молодой одуванчик прячется в листьях жасмина, словно миндальный орешек наполовину расколот.Можно умом тронуться, подумал Олег.А губы… Они горели, вычерченные алым на нежном шоколаде.— Что ты так смотришь? — испуганно прозвучал ее голос.— Я соскучился, — понял он, наконец-то. Жутко соскучился.Она смущенно отвернулась.Она пришла сюда только потому, что решила, будто все предельно ясно. Секс, и точка на этом. Нормально. Сойдет. Главное — не слишком откровенничать, обходиться без нежностей и мимолетных признаний. Похоже на правило девушек легкого поведения: «Не целоваться в губы».От поцелуев отказаться она, пожалуй, не готова. Но дистанцию можно соблюсти. Еще на пороге его номера она была уверена в этом.Но вырвалось все-таки:— Я тоже скучала.Нет, с этим надо что-то делать! Непринужденная светская болтовня — вот что должно спасти их обоих. А дальше по плану — шампанское, свечи, дорога к постели. И никаких сожалений, и никаких сомнений, и ничего, кроме… да, секса.Она не поворачивалась, давая ему время прийти в себя и отступить на безопасную отмель.— Отчего ты устала? — вежливо осведомился Олег.— Тушканчика пристраивала, — сообщила она. — Так у тебя есть пожевать что-нибудь?— Есть, конечно, — он потянулся к телефону, чтобы сделать заказ.Тушканчик, стало быть. Ну и кто из них сбрендил?— Ксюшка с Сашкой решили, что им необходима собака или хотя бы кто-то помельче, — пояснила Тина в ответ на его вопросительный взгляд. — Привезли тушканчика. Представляешь?— С трудом, — рассмеялся он, — а почему ты собаку не разрешаешь?— У Ефимыча аллергия, — нахмурилась она.В дверь постучали, и спустя минуту, дождавшись, пока официант уйдет, Тина набросилась на еду.— Зачем ты номер телефона сменила? — спросил Олег.Она пожала плечами.— А зачем пришла?Она снова пожала плечами.— Ну, а что-нибудь вообще ты знаешь? — развеселился он.— Знаю. Тушканчик в безопасности. Правда, Сашка с Ксюшкой ревели весь вечер, пока не заснули.Морозов почесал в затылке.— Купи попугая, у него нет шерсти.— У него перья.— Тогда черепаху. Или…Она стукнула вилкой по столу.— Морозов, прекрати делать вид, что тебя интересуют проблемы моих детей! Это вовсе не обязательно. Я пришла, ты ведь этого хотел? Ты послал меня к черту, я сюда и пришла!Он уперся взглядом в ее лицо, насмешливое и жалобное одновременно.— Что ж, добро пожаловать в преисподнюю!— Морозов!..— Ты — молодец, Тина, ты видишь людей насквозь и точно знаешь, что ими движет! Умница! Тонкий психолог! Давай доедай свой ужин и проваливай!— Что-о?!— Что слышала! Мне плевать на твоих детей, мне плевать на тебя, я лишь хотел потрахаться в свое удовольствие! Но для этого подойдет и гостиничная шлюха, так что в твоих услугах я не нуждаюсь!Она закрыла лицо ладонями.— Олег. Олег, я не то хотела сказать.— Именно это! Знаешь, я и сам так думал. Мы ведь славно проводили время, да? За исключением того, что иногда я чувствовал себя жалким воришкой, а ты — ты как будто все время оглядывалась, так, Тина?— Это происходит со всеми любовниками, — прошептала она. — Я ведь замужем, Олег, у меня…— Я знаю, дети!— Тогда зачем ты остался, черт тебя подери?! И дальше продолжать эти гребаные игры в прятки? Тебя это заводит, да? Запретный плод сладок?Он кивнул.— Я тоже думал об этом, да что толку, Тина? Тут можно голову сломать…— А голова в этом деле мало помогает! — перебила она. — Зато другие части тела…Он перегнулся через стол и, схватив ее за отвороты пиджака, больно встряхнул. Тина охнула.— Ты что?!— Я тебя ненавижу! Сколько можно врать?— Это я тебя ненавижу, урод! Психопат! Пошел вон!— Я уйду, — кивнул он, и внезапно успокоился, — я могу уйти, и ты можешь уйти, а потом мы снова будем обманывать самих себя, так?— «Так?», — злобно передразнила она, — «так или не так?» Убери свои руки от меня! Выметайся отсюда, понял?!Он быстро пересек комнату и хлопнул дверью. Тина всхлипнула, потом зарыдала в голос, смутно надеясь, что он стоит под дверью и сейчас обязательно вернется, измученный чувством вины.Так и вышло. Однако вины он не испытывал. Только горечь и растерянность. Но он постарался скрыть их и заговорил спокойно:— Ты меня выгнала из моего же номера. Не стыдно?— А ты меня довел до слез. Извиняться будешь?— И не подумаю.— Тогда я пошла.— Счастливо.— И больше не звони мне.— И не буду!Подбоченясь, она ждала, пока он догадается уйти с дороги. Морозов как ни в чем не бывало насвистывал, прислонившись к двери.— Ну и дурак! — восхитилась Тина.— Я тебя люблю, — подтверждая диагноз, сказал он.И обнял ее.— Не говори глупостей, — устало проговорила она, — я не шестнадцатилетняя девочка, не нужно красивых слов, чтобы затащить меня в койку.— Ох, ну какая же ты дура, — сокрушенно выдохнул он, прижав ее поплотней, — ну какая дура!А потом он еще что-то говорил, в чем-то пытался убедить, — себя ли, ее? Она не слушала, окунувшись в его тепло, в его запах, позабыв значения слов, потому что его руки сказали ей все, что она хотела узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68