За две недели она выяснила, что сын, оказывается, картавит только тогда, когда хочет попросить о чем-то. И заранее подозревает, что его просьба несколько… некорректна.Вот почему логопеды разводили руками. А ведь она могла бы и раньше понять это, если бы… Не стоит заводить эту песню снова, за это время она достаточно упивалась чувством вины. Так недолго и захлебнуться!— А правда, мам, папа придет или нет? — заерзала рядом Ксюшка, отлепившись от иллюминатора.— Пусть Шурик спросит.— Он не умеет.— Умею!— Не умеешь!— Умею! Я при тебе не хочу и не буду! Я с тобой вообще не разговариваю!— Он сказал! Мама! Он сказал!Сашка надулся, досадуя, что в очередной раз попался на уловку сестры.— Папа приедет, правда, точное время я ему не сообщала, так что нам, возможно, придется подождать его в аэропорту, — Тина погладила сына по макушке. — Вы соскучились, да?Дети переглянулись, подозрительно быстро забыв о ссоре. И одинаково засопели носами. Тина знала, чем грозит такая согласованность. Уже знала… Ха-ха, не прошло и шести лет!…Ну, ладно, что же на этот раз?— Так, братья и сестры, быстренько признавайтесь, в чем дело?— Как ты думаешь, мам, — поразмышляв, спросила Ксюша, — он за это время мог вылечиться?Тина закашлялась.— А что, наш папа чем-то болеет?— Он алегорик, — авторитетно заявил Шурка.Хм… спасибо, что с алкоголиком не перепутал, но в целом мысль Тина уловила.— Аллергик это называется, сынок, от слова аллергия… — Тут до нее внезапно дошел смысл беседы: — Я надеюсь, вы не везете с собой крокодила?— Мамочка, у крокодила нет шерсти, — напомнила Ксюшка, — так что с ним бы проблем не было.— Тогда с чем у нас проблемы? Вернее, с кем?— Мы точно не знаем, как он называется, — печально высказался сын.Тина с силой потерла виски.— Значит, он? И где это чудовище?Оба синхронно ткнули пальцы в маленький Ксюшкин рюкзак, на который при досмотре, конечно, никто не обратил внимания.Спустя полчаса, оставшиеся до посадки, Тина успела выяснить, что неизвестный зверь «вроде похож на тушканчика, забавно грызет ногти и обожает леденцы». Окинув юннатов негодующим взглядом, Тина взялась звонить мужу. Опять пришлось врать, сколько раз за это время ей приходилось обманывать Ефимыча, а? Наверное, при небольшом усилии можно было попасть в книгу рекордов Гиннеса. Сославшись на то, что ожидание в аэропорту не входит в число увлекательных мероприятий, и выслушав резонную отповедь мужа: «Почему ты не сообщила заранее, когда вы прилетаете?!» — Тина повесила трубку. Почему не сообщила? А сама не знает!Ко всем прочим противоречиям, вопросам, проблемам и полной неразберихе в голове прибавилась забота о суслике. То есть, о тушканчике. Воочию на чудесного грызуна Тина решилась посмотреть только на стоянке, и весь путь до этого страшно переживала, то краснея, то бледнея. Если бы служащим в зале досмотра пришло в голову заглянуть в миленький рюкзачок ее дочери, обладатели тушканчика вполне могли загреметь за решетку, как контрабандисты. Торговцы живым товаром. Поди потом объясняй, что дети всего-навсего изучали фауну чужой страны.Он был ничего, порядочный малый. В рюкзаке не нагадил, громко не кричал. Может, не умел, а может — воспитание не позволяло.— Ну, что, мам, ты не сказала папе?— Представьте себе, не сказала! Но обязательно скажу!— Мама! Зачем его беспокоить? — тоном профессионального психотерапевта вещала дочь. — Вот если бы он приехал, тогда, да, конечно, нервотрепки было бы не избежать! Он почуял бы шерсть, и все бы точно раскрылось. А так… Мы ведь можем потихоньку пронести Кузьку к себе в комнату, и папа будет в порядке!Тина закатила глаза, показывая, что вдохновенная речь произвела на нее должное впечатление. Сашка же кинулся спорить, что Кузька вовсе не Кузька никакой, а Грильдриг. Причем произнес все трудные «р», не коверкая, да еще добавил: «Потому что тушканчик похож на человечка, но маленький, все равно что Гулливер для великанов!»Он был начитанный малый, ее сын.— Хватит спорить, — улыбнулась Тина. — Пойдемте. Ксюш, возьми Шурика за руку, Шурик, возьми за руку меня. Водим хоровод вокруг такси, иначе нам никогда отсюда не уехать.Разместившись рядом с водителем, Тина сосредоточенно придумывала, как выкроить время и скататься в зоопарк. Нет, все-таки нужно было купить детям обыкновенного пса, и дело с концом! Или котенка, по крайней мере. Даром что нескольких Ефимыч уже обнаруживал и пристраивал знакомым. Дети продолжали тосковать о братьях меньших и вот, пожалуйста, завели тушканчика.С другой стороны, хорошо, что они не догадались поймать макаку!Зажигательная мелодия, вырвавшись из радио, ударила по барабанным перепонкам.— А нельзя ли потише? — покосилась Тина на водителя, молодого парня в кожаной куртке.И вдруг через его плечо взглядом уперлась в московские улицы. Ни фига себе, сказала бы Ксюшка. Они уже давно оставили позади аэропорт, и автомагистраль кончилась, превратившись в суматошные переулки, а Тина даже не заметила. Не заметила, вот как! А в городе вовсю хозяйничала весна!Разгуливал бродяга-апрель в стоптанных, хлипких ботинках, откуда били ручьи, в дырявом балахоне, откуда сыпалась на деревья зеленая крошка, с мокрым чубом, с которого срывалась звонкая капель.— …Это классная песня, — возмущенно бубнил между тем водитель, — щас сами послушаете, а потом я ваще могу вырубить, и едьте в тишине!— Вы тогда не ворчите, — весело сказала Тина, — а то я эту классную песню и не услышу!— А мы слышим, — сообщила с заднего сиденья Ксюшка, припав к колонке.— Лично я не слышу, я оглох, — сказал Сашка.«В твои глаза пришла весна, — вдруг выпрыгнул из бесшабашной мелодии хрипловатый, но приятный голос, — чужим теплом твой сон согрет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68