— Откладывают яйца! — прервал ее муж. — Какой самолет, откуда?— Из Сибири. Что теперь делать, ума не приложу! — На этих словах она схватилась за голову обеими руками, в знак того, что утомлена умственной деятельностью, и, конечно, уронила телефон. — О как! — обиделась Тина и полезла под стол.С первой попытки акция по выуживанию трубки из-под стола не удалась. Повозив ногой, потом рукой и, наконец, шмякнувшись затылком, Тина слегка пришла в себя.— Все нормально, — пробормотала она поспешившему на помощь официанту, — я уже разобралась. Ефимыч, — виновато проскулила она в трубку, — ты еще тут?Он горестно вздохнул. Вероятно, мечтая оказаться в другом месте.— Я соскучилась, — соврала Тина.— Я тоже, — покривил душой и Ефимыч, потому что давно привык к периодическому отсутствию супруги.— Теперь не знаю, когда прилечу, — старательно выговорила оная супруга. — Говорят, следующего рейса не будет, пока тучи не рассосутся. Или как там это называется… Чего делать-то, Ефимыч? Я тут от тоски сдохну.Это правда. Пожалуй, это самая правдивая правда, которую ей приходилось говорить за много лет. Сдохнет.— Валентина, чего ты мудришь? Возьми билет на ближайший поезд, и через двое суток точно будешь дома. Пока едешь, сможешь работать. Если, конечно, больше пьянствовать не будешь.— Не буду, не буду, — машинально пообещала Тина и, опомнившись, завопила на весь бар: — То есть как на поезд? Отсюда до Москвы не меньше трех суток!— Ты в Иркутске?— Я в Новосибирске, — призналась она.Ничего страшного. Он все равно не поймет. Впрочем, она сама не понимала. Тринадцать лет — слишком большой срок, чтобы дрожать при упоминании этого города.Однако, она сказала — Новосибирск, и сердце сделало очередной невероятный прыжок, и во рту стало сладко.Ефимыч, конечно, не понял. Ничего, сказал, тише едешь, дальше будешь. И почему-то Тина ему поверила.Она все-таки допила свой коктейль — не пропадать же добру?! — и, остановив первую попавшуюся машину, поехала на вокзал, сокрушаясь, что ничего комфортней СВ еще не придумали, и в любом случае придется делить с кем-то пространство купе. Может, приобрести на будущее свой, отдельный вагон, а? Говорят, у какого-то олигарха имеется в собственности целый поезд. Что она, хуже что ли? Ну, ладно, поезд, может быть, и чересчур, а вот вагончик — самое то. Пригодится. Прицепит она его к какому-нибудь экспрессу и будет колесить по нашей необъятной родине. Ксюшке с Сашкой просторы покажет, они же нигде кроме чистенькой Праги да райских островов Средиземноморья и не были. Пора бы ознакомиться с родной реальностью, ну и это… с красотой тоже. «Золотое кольцо», кавказские хребты, алтайские степи, таежные непролазные леса… Куда ее понесло? Еще о Сибири вспомни! Сюда детишек свози! Заодно о детстве своем расскажи, и о юности не забудь. Опыт твоей первой любви может уберечь их от ошибок. Так и скажи: «Не верьте, дети, в любовь! Никогда!То есть, в любовь между женщиной и мужчиной. Материнская любовь есть, чисто человеческая есть, еще любовь к родине, например, а вот другой — нету! Хорошее же отношение между полами определяется степенью доверия, уважения и многолетней проверкой. Слышите? Многолетней! Вот мы с папой, допустим. Четыре года встречались. Общались, узнавали друг друга, помогали друг другу, учились друг у друга и…»Когда она успела стать занудой?Бедные дети! Лучше язык себе вырвать заранее, чем в действительности произнести вслух нечто подобное.Самое страшное, что она именно так и думает. За много лет привыкла. Уважение, доверие, взаимовыручка, а по большому счету — параллельные прямые. У нее — работа. У Ефимыча — наука: целыми днями, как его сократили, копается в умных книжках, изучает труды состоявшихся гениев, и нет-нет да вскипит: «Я бы тоже так мог!» Эпоха подвела, люди предали, солнце слишком ярко слепило, либо… Что? Дождь пошел совсем уж некстати? Ага, взял, сволочь этакая, и все испортил, а ведь как бы Ефимыч мог выйти из дома да отправиться в свой институт, да всем нос утереть гениальным открытием. Но куда ж идти под проливным дождем? И в жару не пойдешь. И это… опять же… сердце пошаливает, а в пояснице что-то колет, а в обед такой хороший фильм по НТВ обещали, а к ужину Валентину же надо встретить. Забот полон рот.…Ну, с чего она взъелась?!Ефимыч — добрый, ответственный, ласковый. Дня не проходит, чтобы он не сказал ей заботливо: «Устала? Давай массаж сделаю. Или сначала в ванную? А что хочешь пить — чай, компот, воду без газа? Есть холодненькая…» И глядит в глаза преданно, озабоченно.А в постели вообще праздник! Пока Тина хоть что-то в состоянии чувствовать, это что-то ей очень даже нравится. Правда, она быстро засыпает. Так ведь изматывается потому что. Вон, в позапрошлом году они вдвоем провели отпуск, так все было просто шикарно. Выспалась наконец-то. Правда, жарко было, и заниматься сексом казалось верхом безумия.Ефимыч — всепрощающий, всепонимающий, идеал мужчины. А ее раздражение… что ж… в каждой семье бывает такое… и муж не так уж часто ее бесит, вообще, можно сказать, редко… Она ведь любит его. Любовь предполагает некую жертвенность, вот и выплескивается время от времени досада, если кажется, что жертвы приносятся впустую. Все логично.Ко всему прочему, она вон на вокзал поспешила, готова тысячу километров трястись в поезде, лишь бы мужа увидеть. Дети — само собой, но мысль о том, что Ефимыч тоже окажется рядом — как было и будет еще много лет, — приносила одни сплошные удовольствия. Значит, Тина не ошиблась, сделала удачный выбор, и ее супружеская жизнь — большое счастье. Мало кому удается прожить несколько лет без крупных ссор, без тайного желания отдохнуть от второй половины, без взаимных попреков, оскорблений, требований.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68