— Ой, а ведь… Да, путаю немножко…— Немножко?— Немножечко, — смутилась окончательно бабка. — Не перестройка то была, а этот… как его… путч в тысяча девятьсот…— Девяносто первом, — машинально подсказала Тина.Снова этот проклятый год! Кто-то лежит в могиле с этой датой, кто-то накануне свадьбы в этом году погиб…— Бабушка, — чужим голосом позвала Тина и подняла на хозяйку безумный взгляд, затуманенный страшной догадкой, — а время года какое было, а?— Когда?— Ну… когда невеста умерла.— Тьфу ты! Я же тебе рассказывала! На майские праздники. Кататься они поехали…Тина, чувствуя, как стремительно охватывает душу липкий ужас, спросила, кто это — они.— Да жених с невестой, — сердито откликнулась бабушка, — Морозов, которого ты ищешь-то, и девчушка его. Говорят, она совсем молоденькая была, лет семнадцать.— Почти девятнадцать, — поправила Тина, — просто я худая была очень и роста маленького, вот и думали, что старшеклассница.— Как это «я»?! — не поняла бабушка. — Ты что ли тоже там была?Нет, хотелось завопить ей что есть мочи. Ее там не было! Но в этом ее пытаются убедить.Кто и зачем?!Надо подумать, сосредоточиться и подумать очень серьезно. Она не могла умереть в девяносто первом году накануне собственной свадьбы. Конечно, в определенном смысле, она на самом деле умерла тогда. Но об этом известно только ей. Она себе памятник не ставила и могилы не рыла. Это сделал кто-то другой. Кто и зачем?!— Эй, милая, на-ка водички попей, совсем ты что-то бледная.— Спасибо.Она отдышалась слегка, сфокусировала взгляд на хозяйке.— Бабушка, расскажите еще раз, что тогда произошло?Старушка захихикала:— Я гляжу, у тебя склероз почище моего! Только что ведь все тебе доложила! А где твой Морозов живет, не знаю…— Он не мой, — немедленно отреагировала Тина.— Да уж, понятно! Мне Авдотья Семеновна еще тогда говорила, не женится он, Морозов-то! Авдотья Семеновна — человек знающий, к ней погадать из Новосибирска едут, понимаешь?— Цыганка, что ли? — зачем-то поинтересовалась Тина.— Сама ты цыганка, — обиделась за соседку бабушка, — потомственная колдунья просто, наша, сибирская.Так, колдуньи тебе, пожалуйста! Следующим пунктом программы бабуся, наверняка, объявит Дэвида Копперфильда.— Ты, дочка, опять не слушаешь! — прогудел обиженный голос, как будто издалека.Конечно, не слушает. Защитная реакция срабатывает, не иначе. Может, легче уйти? Просто исчезнуть и сделать вид, что никогда сюда не приходила.— … машину-то и занесло!— Чего? Чего? — Тина отшатнулась от стены, склонилась к бабке в изумлении. — Какую машину?Бабушка терпеливо повторила, что машина принадлежала жениху, и на ней он повез кататься невесту. Месяца за два перед свадьбой, которая так и не состоялась.— Он-то синяками отделался, а ее — в лепешку, прости господи! Уж как он виноватился, я вот сколь на земле жила, ни разу не видала, чтоб мужик плакал, а этот рыдал прямо! На колени бухался перед матерью-то ее, а сам себя, видать, простить не мог — все согбенный ходил, будто горб себе нарастил… Да ты упрела вся, дочка! Говорила же тебе, сымай шубу! Господи, господи…Очнулась Тина на узкой, очень твердой кровати и долго соображала, куда девалась ее любимая перина. Чья-то рука, похожая на сморщенную цыплячью лапку, сунула под нос стакан.— Вот ты меня испужала, милая! Бряк, и лежит, ручки кверху! Никак на сносях, а?Голос смутно знакомый. Дом — чужой. Потолки низкие, окна заиндевевшие, вода в стакане невкусная. Еще одно, последнее усилие, и она вспомнила: в бывшей квартире Морозова живет старушка, которая знает про него очень многое. Например, что в мае девяносто первого он собирался жениться, но так и не женился, потому что невеста погибла. Причем отчасти по его вине.Отлично.То есть… брр… бедный парень, не повезло ему!Голова у нее сейчас треснет! Вот сию секунду, потому что это уже невозможно терпеть, невыносимо!Какой еще бедный парень к чертям собачьим?! Какая еще такая погибшая невеста?!Это она собиралась за него замуж, это ее и только ее он катал на машине, с ней придумывал, какого цвета будут обои в новой квартире, куда поехать в свадебное путешествие и как будут звать их детей.Значит, это она — Тина! — должна была погибнуть в автомобильной катастрофе.Она резко вскочила на кровати и потрясла головой.— Ты аккуратней, милая, — вновь обозначилась бабушка, — в твоем положении беречь себя надо!— В каком положении? — ни с того ни с сего расхохоталась Тина. — Кого беречь-то, я ж — покойница!!!— Хто?! — Несчастная старушка попятилась.— Покойница, — повторила Тина, хихикнув.Какой-то частью сознания она понимала, что слишком близко подошла к безумию, что стоит на самом краю, и еще один шаг может стать последним. С одной стороны это казалось абсурдным. Поверить в собственную смерть только из-за того, что на кладбище есть странная могилка?! Только со слов древней бабуси, давно и прочно впавшей в маразм?! Тина никогда не была паникершей и особой внушаемостью тоже не отличалась, предпочитая во всем убеждаться своими глазами и доверяя лишь доводам рассудка. Глаза видели крест с датой ее рождения и… смерти. Рассудок отказывался это комментировать.Что же оставалось?! Поверить и сойти с ума? Сделать вид, что ничего не видела, не слышала, улететь в Москву и однажды проснуться в холодном поту от кошмара, настигшего во сне?— Что ж ты так распереживалась-то, милая? — всплеснула руками бабка. — Аль он не чужой тебе, Морозов? Знала ты его, да?Тина задумчиво поскребла нос.— Знала, знала. Извините, пойду я.Отделаться от старушки оказалось не так-то просто: вцепившись в Тину сухощавой, но твердой лапкой, она снова и снова повторяла историю, на ходу дополняя ее новыми деталями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68