Он не пытался разгадать эту загадку, просто наслаждался ею, сторонним наблюдателем взирая на чудо природы, засыпающее в одной постели с ним, но далекое, неизведанное, странное.— О чем ты думаешь? — спросила она нетерпеливо, потому что он не двигался с места, застыв на ступенях.— О книге, конечно, — легко соврал он. — Кажется, я закончил главу не так хорошо, как мог бы.— Давай я почитаю и оценю.На этот раз они рассмеялись вместе. Оба прекрасно знали, что он дает читать свои книги только в напечатанном виде, а ее интерес к ним даже в таком обличье равен нулю. Маша не читала ничего кроме театральных программок. И этого в ней он тоже не понимал — как можно наслаждаться спектаклем и ни в малейшей степени не интересоваться литературой?— Буквы меня пугают, — то ли в шутку, то ли всерьез объясняла она, — а люди на сцене завораживают.Он не уставал удивляться, сколько парадоксов таит в себе человек. Он не искал их специально, эти интересные, подчас абсурдные свойства — фишки? изюминки? Черты характера или природную данность? Люди на самом деле не слишком занимали его, ему было скучно и лень вникать хоть немного в их жизнь, и каждое новое знакомство вызывало даже некоторый страх. А вдруг сложится так, что проблемы и радости этого человека станут и твоими собственными, невольно, постепенно, незаметно окружив тебя со всех сторон?В известной степени он плыл по течению, но если была возможность выбрать берег, поднимался на тот, откуда ему не махали руками. Маша, как кто-то до нее, оказалась вместе с ним случайно, и он мог бы снова сигануть в воду до следующей удачной волны, которая принесла бы его к другому пустынному острову. Но это уже было бы сопротивление обстоятельствам, а ему не хотелось сопротивляться. Лучше смириться, подождать, приглядеться: а может, не слишком уж и обременительным выйдет новое знакомство? С Машей ему повезло, такого давненько не бывало. Может быть, никогда раньше. С тех самых пор, когда он перестал бессмысленно лупить руками по воде, противясь бурным течениям, и успокоился, признав в себе философа, которому все равно, что творится вокруг, лишь бы внутри было покойно.Кто-то из великих сказал про таких, как он: «Когда человек устает бороться, он делает вид, что помудрел».Его борьба бесславно закончилась тринадцать лет назад, толком он даже не успел почувствовать вкуса сражения, зато у него было время оценить потери. Оказалось, они слишком велики, чтобы продолжать бой. Во всяком случае, с тем противником — с самим собой. И тогда он стал другим. Это просто, главное — захотеть себя уничтожить.— Ты собрал вещи? — потрепав его по макушке, спросила Маша.— Мне не хочется уезжать, — вдруг признался он.— Знаю. Ты — домосед и консерватор, тебе ничего не нравится менять, даже если это всего на пару дней.— На две недели, — уточнил он, скорчив гримасу. Она расхохоталась.— Ну, скажи редактору, что ты заболел и приехать не сможешь. В ближайшее столетье. А в следующей жизни ты наверняка возродишься в образе настоящей мега-звезды, и внимание публики тебе будет только льстить. Вот тогда все встанет на свои места. — Закурив, она мечтательно вздохнула: — А я бы с удовольствием поехала… Появиться на экране, раздавать автографы — кайф!— Отправляйся вместо меня, — попросил он с серьезной миной, — ты и смотреться будешь лучше. У меня вон лысина пробивается, а борода, на оборот, прет в разные стороны.— Бородатые мужчины были в моде во все времена, — утешила Маша.— А лысые?— У тебя нет лысины, котик!— Не называй меня котиком!В притворной ярости он набросился на нее, не допив свой любимый ледяной кофе, и на некоторое время в кухне установилась тишина.— …Какие планы на вечер? — светским голосом осведомилась Маша, поправляя халат.— Утоплюсь. Я только что занимался любовью с самой неромантичной женщиной в мире!— Можно подумать, что ты романтичен!— Можно, — он кивнул, — но лучше так не думать!— Прекращай свое словоблудие и иди одевайся. У меня билеты в театр. Пообедаем в городе, а потом — культурная программа.Ему не хотелось в театр, но четких пожеланий о другом времяпрепровождении не было, и потому он, пожав плечами, согласился. ГЛАВА 7 — Но его не было здесь! И, насколько мне известно, из Москвы вообще никто не собирался приезжать. На прошлой неделе Степанов…Тина досадливо перебила:— Никакой Степанов меня не интересует, мне нужен Старцев Вадим Алексеевич, ваш директор по рекламе!— Его нет! — развела руками секретарша. — Вы видите, что у нас творится? Что тут делать директору по рекламе? Мы даже склад еще не оборудовали, продукцию не завезли…Она вздохнула, весьма опечаленная данным фактом. Хотя работать в офисе без телефона было не так уж и тяжко. Сиди себе, ножкой покачивай, подавай рабочим чаек, немногочисленным сотрудникам — супчик «Магги», да болтай со случайными посетителями, которые ошиблись подъездом. Сибирское представительство «Майского чая» еще находилось в стадии обустройства, и если бы Тина знала об этом раньше, она бы сто раз подумала, прежде чем торопиться сюда. Секретарша абсолютно права, Вадиму Алексеевичу нечего делать в недостроенном офисе: не имея на руках ни продукции, ни кабинета, где можно обсудить сделку, он рисковал бы выглядеть по меньшей мере профаном.Все это так. Но зачем-то же он полетел в Новосибирск!Тина еще некоторое время потрепала нервы секретарше, а затем решила, что другие дела, которые могли быть здесь у господина Старцева, в любом случае не связаны с работой, а стало быть, искать его в огромном городе бесполезно.Она вышла на улицу и устроилась в ближайшем кафе, чтобы как следует проникнуться горем за рюмкой коньяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68