Тогда это обходилось бы не так дорого.К удивлению Констанс, Сидней рассмеялся.— Полностью согласен с вами, просто дипломатия идет разными путями.— Кажется, вы говорите не то, что думаете. Лицо Дрейка оставалось таким же добродушным, но она поняла, что невольно задела его слабое место.— Я же дипломат, это моя работа, — ровне ответил он. — Конечно, многие процедуры идут очень медленно, и это может вывести из себя, но обычно в конце концов все получается. Хорошие личные отношения в нашем деле очень много значат.Констанс не сдавалась.— А какова ваша роль во всем этом спектакле?— Я эксперт по торговле.Ну кто бы сомневался! Он же дипломат и чтобы не сказать слишком много, пользуется словом «эксперт».— Что же дальше? — не унималась Констанс. Пока что стало ясно только то, что мистер Ватанабе лучше играет в гольф, а мистер Маккуин лучше стреляет. Вас чему-то полезному научили эти наблюдения?— Я и не собирался ничему учиться, — спокойно сказал Дрейк. — Я здесь мелкая сошка.— Вы не похожи на человека, который занимается самоуничижением.— Иногда мне это удается, — заверил ее Дрейк. — Говорили, что даже очень хорошо.Констанс встала. Его глаза блеснули в лунном свете, и ей вдруг показалось, что обсуждать с таким человеком деловые вопросы ночью при свете луны — небезопасное занятие.— Наверное, мне пора, — пробормотала Констанс.— Ах да, я совсем забыл, что вам не следую слишком много общаться гостями, — съязви Дрейк.— Да, отель мне не платит за то, чтобы я постигала азы дипломатического мастерства, — колко бросила она.— У вас бывают выходные? — не обращая внимания на ее ершистость, спросил Сидней.— Да, конечно, но все равно в это время я на другой стороне.— Вы в штате отеля?Он же все разузнал о ней, прежде чем предложить ей место переводчика. Зачем теперь все эти вопросы?— Нет, я работаю по соглашению. Работу для меня находит одно агентство в Нью-Йорке.— Вам нравится ваша работа?— Очень, — твердо ответила Констанс.— Вы отличный профессионал. От вас в восторге и Маккуин, и Ватанабе.— Спасибо. — Констанс с беспокойством ощутила, что этот человек ее пристально изучает, оценивает.— Они оба очаровательные, по-старому педантичные, вежливые люди, — сухо ответила она.— Японцы считают, что вы говорите на их языке, как на родном.— Когда мы жили в Токио, родители отправили меня в японскую школу. Поверьте, в таких условиях учишься очень быстро. И, разумеется, тот год, который я провела в Японии, преподавая английский, в этом отношении пошел мне на пользу.— А вы бывали ребенком в Китае и во Франции?Констанс улыбнулась, стараясь сохранять невозмутимость, хотя у нее до боли сжалось сердце от воспоминаний.— Нет, только в Гонконге, — сказала она. — Тогда у меня была гувернантка-француженка, которой запретили говорить со мной по-английски.— Заботливые родители, — заметил Дрейк.— Очень, — подтвердила Констанс. — Очень. Констанс не осознавала в детстве, какие возможности ей были обеспечены родителями, пока не попала десятилетним ребенком с глубокой душевной травмой обратно в Австралию, в косный и враждебно настроенный мирок маленького провинциального городка. Ее тогда спасли добродушная соседка, которая отнеслась к ней ласково и без предубеждения, и очень хороший учитель иностранного языка в местной школе, который заметил в ней способности и помог не забыть языки.— Завтра предстоит работа, поэтому мне пора, — сказала Констанс серьезно.— Что ж, хорошо, — не стал удерживать ее Дрейк. Глава 3 Когда они проходили по аллее, из кустов послышался шорох. Сидней быстро шагнул в сторону, чтобы в случае опасности защитить Констанс.— Ничего страшного, — спокойно сказала она. — Наверное, белка.— Здесь есть змеи. Констанс рассмеялась.— А вы, как все австралийцы, панически их боитесь. Не волнуйтесь, в такую прохладную ночь они наверняка спят. Скорее всего, это енот.— Вы не боитесь змей?— Нет, я к ним привыкла.Они пошли дальше, но Констанс чувствовала, что ее спутник все время начеку. У корпуса для персонала он улыбнулся и попрощался:— Доброй ночи.Констанс чувствовала на себе его взгляд до тех пор, пока не вошла в помещение и дверь за ней не закрылась.Черт подери, подумала она. Он очень необычный и приятный человек. Ей уже не казались странными его расспросы. Видимо, ему хочется о ней что-то узнать, все-таки они земляки. Интересно, связан ли он со службой безопасности? Не похоже, поскольку держится все время на виду. Люди из службы безопасности всегда стараются оставаться в тени. А Дрейк настолько яркая личность, что волей-неволей приковывает к себе внимание окружающих.Но ее это не должно волновать. Да, конечно, ее влечет к нему, особенно когда он рядом, но она не должна допустить никакого сближения. Ничего, осталось всего три дня…Ночью ей снился Дрейк. Они были на пляже, вокруг песок, вдалеке шумело море. Сидней приблизился к ней. Она увидела его прекрасное обнаженное тело, освещенное лунным сиянием. Они прижались друг к другу. Желание было настолько сильным, что она проснулась и некоторое время лежала не двигаясь. Было ощущение, что Сидней только сейчас был около нее. Она не хотела открывать глаза, чтобы еще немного удержать около себя это видение. Сон потряс ее. В ней словно начала жить другая женщина, и фантазии этой женщины заменяли теперь сны. Никогда, даже во время серьезных увлечений, Констанс не предавалась таким мечтам, хотя Фрэнк был хорошим любовником, внимательным и нежным.Разумеется, при свете дня она мыслила уже более разумно. Видимо, ее сны были навеяны светом гавайской луны и огромной притягательной силой Дрейка.— Стисни зубы, — сказала Констанс своему отражению в зеркале, — и выброси все глупости из головы, потому что через несколько дней этот мужчина уйдет из твоей жизни и ты его больше никогда не увидишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43