Не то чтобы дела пошли вгору, подумал Энакин, но, может, он теперь хотя
бы не будет постоянно смотреть на свои ноги.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Тьма окутала Энакина своим плащом и шептала ему на ухо, словно мать.
Она обещала ему лицо из дюрастали и феррокритовое сердце. Она сулила ему
энергию сверхновых и непоколебимую волю распоряжаться ею.
Он уже раньше бывал здесь, и часто. Это был его самый давний сон,
который пришел к нему впервые, наверно, еще когда клон Императора
Палпатина прикоснулся к нему в материнской утробе. А когда он узнал о
своем тезке, о своем деде Вейдере, сны сделались еще сильнее, еще
подробнее. Ему виделось будущее, в котором он был взрослым, а его голубые
глаза стали серыми, как стальная обшивка. Он видел себя в маске Дарта
Вейдера - возродившимся рыцарем Тьмы.
Некоторый покой в его сны возвратился в пещере на Дагобахе, в той
самой пещере, в которой дядя Люк встретился со своей собственной Темной
Стороной и потерпел поражение. Но вместе с покоем не пришло забвение, и
здесь, на этой луне, в которую Темная сторона въелась так же глубоко, как
и в самих ситов, сны в особенности беспокоили Энакина.
Но вот рухнула та плотина, что сдерживала темные воды, столь холодные и
чужие, и от их удара замерла татуировка у него на плече, словно невидимые
пальцы сомкнулись на его горле.
Раздался тихий смех, знакомый и одновременно чужой; тон и тембр были
какие-то не те, но модуляции голоса были так же узнаваемы, как и отцовская
речь. Женский смех, гортанный и сардонический. Волосы на затылке встали
дыбом.
Энакин повернулся и увидел ее.
У нее были золотистые волосы, цвета расплавленного золота
корускантского заката или разверзшейся геенны огненной. Один ее глаз был
нефритовый, другой - обсидиановый. Сотня надрезов превратила ее губы в
бахрому, и белый шрам спускался от ее лба к подбородку. Панцирь из какой-
то хитиновой субстанции, разрисованный черными и серыми полосами, тесно
облегал ее тело - очень взрослое, очень человеческое тело, хотя покрытие
и сочленения панцыря были как у насекомого. Из ее плеч и локтей торчали
наросты и шипы.
Она улыбнулась ему своими рассеченными губами и выставила что-то,
напоминающее дубинку, которая гнулась в ее руках, словно тряпичная кукла.
Вдруг из одного конца этой штуки вырвался свет и обрел форму сияющего
голубого клинка. Вокруг аж звенело от Темной стороны, призывающей Энакина,
и внезапно он почувствовал к ней жуткое влечение, каждая частичка его
жаждала ее. Ничего подобного он никогда раньше не чувствовал.
Она улыбнулась еще шире и снова засмеялась, и Энакин вдруг понял, что
она смотрит вовсе не на него, а на кого-то вне его поля зрения.
- Последняя из твоего рода, - произнесла женщина; из-за того, что
сделали с ее ртом, голос ее был похож на шелест. - Последняя из моего
рода.
И она подняла клинок, и Энакин узнал ее.
- Тахирай! - закричал он. Она остановилась, как будто услышала что-то
вдалеке. Затем она шагнула вперед, взмахнув оружием, и Энакину сдавило
горло от вида ее глаз, в которых стояла смесь ликования и отчаяния,
радости и боли.
Он проснулся, все еще задыхаясь Чья-то сильная ладонь зажала ему рот.
Он задергался, но хватка была уверенной и сильной. Энакин попытался
схватить врага за ноги, но не сумел.
Спокойно. Ничего страшного, подумал он. Возьми себя в руки, Энакин. Ты
сегодня на вахте. Там, в пещере, ничего даже не услышат, если ты умрешь.
С помощью Силы он отбросил руку со своего рта, и от его толчка
неизвестный полетел на землю. В следующее мгновение Энакин уже выкручивал
ему ноги, сжимая в руке светомеч. В его резком свете стало видно бородатое
лицо, бластер... Энакин занес руку.
- Погоди! Джедай! Я...Я друг.
- Да? Тогда какого ты на меня напал?
- Я не знал... не... - прохрипел неизвестный. Голос его был сдавленный
и слабый, как будто он редко им пользовался. - Корл я. Я дружил с
джедаями. Я не знал, кто ты такой.
- Корл? Мои брат и сестра знали одного Корла. Он заставил их под дулом
бластера чинить свой корабль.
- Джесин и Джайна, сказал старик. - Корл также спас их из Теневой
Академии.
- Ты бывший пилот ДИ-истребителя, который застрял здесь, когда
уничтожили Звезду Смерти. Ты улетел...
- И вернулся. Я улетел врагом твоих брата с сестрой, а вернулся их
другом. Ты в самом деле их брат? - прищурился он. - Я теперь плохо вижу.
- Что ты здесь делаешь?
- Увидел, как поцапались несколько кораблей. Мне показалось, что один
из них упал, и я пошел посмотреть, - он пожал плечами. - Прошло семь
дней, и вот я здесь.
- Итак, это ты. - Энакин старался вспомнить все, что знал об этом седом
старике. Джесин и Джайна нашли его разбитый ДИ-истребитель и принялись его
чинить, не подозревая, что рядом ошивается его пилот, который прятался в
джунглях и не знал, что война окончена. Корл заставил их закончить ремонт
и улетел, оставив их умирать, однако позже помог им сбежать из Теневой
Академии. Энакин помнил, что Корл так и остался на Явине 4, но детали были
ему неизвестны. Он знал, что Джесин и Джайна считали его своим другом, а
дядя Люк согласился не трогать старика.
Корл жестом показал на светомеч:
- Убери это от меня, пожалуйста.
- О, да. Конечно.
- С кем ты сражался?
- С Бригадой Мира.
- С кем?
- Э... Давно ты слышал новости, Корл?
- Не знаю. Старина Пекхум оставил для меня кое-какие припасы - наверно,
два или три года назад. Я сказал ему, чтоб не возвращался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84