Мне было стыдно, что я — будущий глава семьи, не в силах совладать с этим… Регистрация, ресторан, свадебное застолье — все смутно. Остается только наша первая ночь…Юлия Сергеевна снова ощутила, как сердце бьется, вырывается из груди. Она покраснела и улыбнулась: она ничуть не изменилась. Смутить ее всегда было легко. Юлия никогда и ни с кем не говорила на сокровенную тему, считая, что это личное — касается только ее и мужа. Это давно считалось несовременным, но Юлия придерживалась собственных правил. Даже с лучшей подругой все ограничивалось поверхностными разговорами. Лева стал ее первым мужчиной. Она надеялась, что и последним. И сейчас она не могла представить, что его место может занять другой. Это было нереально, как если бы утром случился закат, зимой сквозь толщу снега пробились ромашки. В голове Юлии Сергеевны, один за другим возникали новые примеры. Но реальность казалась еще более абсурдной: сегодня Лева ушел.Она заканчивала готовить ужин, когда он зашел на кухню и со странным выражением лица стал наблюдать за ней. Кажется, аромат горячих драников не вызывал в нем привычной реакции. Лев сел за стол, потянулся к пачке сигарет. Он позволял себе курить дома лишь в исключительных случаях. Юлия улыбнулась, вытирая руки о полотенце.— Что ты, Левушка? Неприятности на работе? Она знала, как для него важно все, что происходит в его институте. Кресло директора позволяло осуществить планы, вынашиваемые давно, но в тоже время обременяло многочисленными обязанностями, часто совершенно не связанными с наукой. Бумажная рутина и невежественность чиновников больше всего раздражали мужа. Он требовал ответственности, профессионализма и от своих сотрудников, за что снискал славу бескомпромиссного, порой тираничного руководителя. Но собственная полная отдача делу сглаживала острые углы взрывного характера Льва Николаевича Щеголева. Его уважали, ценили, были рады возможности работать с таким директором.Юлия Сергеевна знала, что муж частенько возвращался с работы в скверном расположении духа. И причиной тому было очередное выяснение отношений между ним и подчиненным. Щеголев требовал четкого выполнения обязанностей каждым сотрудником, начиная с себя и заканчивая лаборантом, уборщицей. Зачастую он выражался достаточно жестко, мог обидеть человека, а потом страдать от этого. Поэтому, глядя на мрачное лицо мужа, Юлия Сергеевна предположила, что он в который раз сорвался и теперь его съедает чувство вины.— Опять говорил с кем-то на повышенных тонах? Кто попал под горячую руку на этот раз? — улыбнулась она. — Завтра все станет на свои места, Левушка. Не переживай так.— На работе полный порядок, — ответил он, покрутил сигаретную пачку в руках и снова положил на стол. — Но только на работе и порядок.— Ты что-то хочешь сказать? — Юлия Сергеевна насторожилась, сервируя стол.— Хочу, но никак не решусь.— Настолько трудно?— Да, не знаю, с чего начать.— С главного. Ты ведь знаешь — так проще, — она перемешивала салат из помидоров, пробуя его на соль.— Хорошо, — муж поднялся, стал в дверном проеме. Напрягся каждый мускул его тела. — Послушай, это очень важно. Я говорю много раз обдуманное. Юля, я ухожу. Я больше не люблю тебя.В первый момент она подумала, что он ее разыгрывает. Это была не самая удачная шутка и, сдвинув брови, Юлия Сергеевна недоверчиво посмотрела на мужа. Она автоматически развязала узел на фартуке и повесила его на ручке двери. Поправила полы шелкового халата, удивленно подняла брови. Лев не стал продолжать, а просто вышел из кухни. Пройдя за ним в их спальню, Юля увидела, что на ковре стоит большая черная сумка. Она была очень вместительной — на море, в отпуск они брали с собой именно ее. Юлия Сергеевна снова поймала бесстрастный взгляд мужа. В его глазах не было ничего похожего на потаенную усмешку — он смотрел серьезно, жестко, не отводя взгляд. Он ждал пока до нее дойдет смысл сказанного.— Я ухожу, Юля, — повторил он, поднимая сумку.— Когда тебя ждать? — она задала довольно глупый вопрос, учитывая то, что Лев держал в руках не дипломат, с которым обычно отправлялся на работу. Увесистая сумка была явно тяжелой даже для него.— Прости, но ты говоришь ерунду.— Я?!— Да. Не делай вид, что ты ничего не понимаешь. Я слишком уважаю тебя, чтобы продолжать жить в обмане. Это не для нас, согласись.— Сейчас ты постараешься повернуть все так, будто я должна радоваться твоему уходу, — Юлия Сергеевна нервно повела плечами, удивляясь, что еще способна на членораздельную речь, не лишенную смысла.— Так и будет, только позднее, — Лев стоял, с силой сжимая кожаную ручку сумки. Юлия загораживала дверной проем. Не отталкивать же ее, а выносить ее взгляд становилось все труднее. — Я сам подам на развод. Так будет лучше.— Кому?— Всем нам.— Ты хочешь сказать, что двадцать лет жизни перечеркнуто? Ты вот так просто выйдешь и закроешь за собой дверь? — Юлия Сергеевна стояла с широко раскрытыми глазами, чувствуя, как горячая волна ужаса с невиданной энергией разрушает ее изнутри. — Я не могу в это поверить!— Я не могу иначе.— А что прикажешь сказать Наташе?— Наша дочь уже взрослая. Я сам поговорю с ней. Это не твоя забота.— У меня вообще больше нет забот. У дочери своя семья, у тебя скоро будет другая…— Юля, я еще ничего не решил в этом плане, — Лев шумно выдохнул.— Значит, ты не уходишь в никуда. Ты уходишь к другой — это разные вещи. Значит, ты не просто разлюбил меня, ты полюбил другую. Она согласна просто быть рядом, рядом с такой блистательной личностью, как Лев Николаевич Щеголев? Она тоже хочет стать его молчаливой тенью?— Юля, не утрируй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14