Что я выбросила шесть лет жизни непонятно почему и зачем.
Понимаешь, что я хочу сказать? — Она с надеждой заглянула ему в глаза.
Барри поколебался, неуверенно ответил:
— Ну, не совсем… Хотя… да, пожалуй… да, наверное, понимаю. Ты хочешь саму себя убедить в том, что тебя связывала с ним великая любовь. А не страх одиночества или чего-то еще.
Ты думаешь, что…
— Что я только из трусости терпела все эти унижения, — закончила за него Молли. — Да, именно так я и думаю, именно это меня и гложет. — И она с силой поставила пустую чашку на стол.
— Эй, поаккуратнее, в эту игру мы уже играли! И мне не понравилось быть доктором.
Слишком много крови. Брр…
— Ты был чудесным доктором, — улыбнулась Молли. — Ну, мне пора собираться. Так что, поговорить мне с деканом?
— Попробуй. Чем черт не шутит, вдруг он отпустит тебя? Кстати, хочешь, подброшу? Все равно заниматься мне сегодня нечем…
— А потом что я буду делать? На такси поеду?
— Не понимаю, что может мне помешать тебя встретить? В конце концов, я и так навязался тебе в постояльцы. Могу хоть минимумом комфорта отплатить за твое великодушие…
— Брось, Барри, не болтай ерунды, — перебила она его излияния. — Но если хочешь ехать со мной, поторопись. Кстати, давно хочу спросить тебя. Можно?
— Попробуй.
— Почему ты вдруг сбрил бороду? — Молли еще не успела рта закрыть, как уже пожалела, что задала этот вопрос. Гримаса боли, исказившая лицо ее друга, сказала ей, что она затронула больное место. — Не надо, не отвечай…
— Нет. Почему же и не ответить? Это Джошу нравилась моя борода. Сам я терпеть не могу растительности на лице. Поэтому, полагаю, я побрился, чтобы убедить себя в том, что возврат к прошлому невозможен. Видишь, я так же ни в чем не уверен, как и ты. Наверное, хотел таким образом сказать самому себе, что, если он вдруг раскается и захочет вернуться, я не приму его. Показать, что еще не окончательно утратил гордость. Но, знаешь…
Он сел рядом с ней, взял ее пальцы в свои, погладил. Мечтательно заметил:
— У тебя руки похожи на его. — Вздохнул. — Нет, Молли, что уж тут кривить душой. Если Джош вдруг оставит Билла, я… я засуну эту пресловутую гордость куда подальше…
Молли молчала, не зная, чем утешить беднягу Барри. Он боролся со слезами. И победил.
Тряхнул головой и почти беззаботно заявил:
— Пойду заведу машину. А ты одевайся.
В половине двенадцатого Рэнди стоял перед входом в трехэтажное здание факультета иностранных языков Вест-Гейтского колледжа и нетерпеливо поглядывал то на часы, то на дорожку, идущую к зданию от парковки преподавательского состава.
В руках он держал изящный букет каких-то мелких, но очень нежных и безумно дорогих цветов, рекомендованных продавщицей, но, заметив, что привлекает к себе внимание, попытался спрятать его под мышку. На нем была летная форма — ему предстояло отправиться в рейс в три пятнадцать пополудни.
Проходящие мимо немногочисленные студентки поглядывали на него с нескрываемым интересом. И неудивительно — не каждый день на территории колледжа попадаются такие красивые парни, да еще в форме, да к тому же летом — в практически мертвый сезон. Кого же он ждет? Кто та счастливица, которой уготованы эти дивные орхидеи, которые он держат непочтительно, словно веник?
«Счастливица» же, ни о чем не подозревая, ехала в направлении Вест-Гейта в сопровождении Барри Стефенса в его непрезентабельном «додже».
Мгновение встречи неудержимо приближалось.
Рэнди трясло от нетерпения, Молли же заливисто и беззаботно смеялась над очередным рассказом приятеля о его работе в рекламном бизнесе.
— Ой, ну хватит, ни за что не поверю, что бывают такие идиоты! — Она вытерла глаза.
— Клянусь, это чистая правда! Готов съесть старый башмак, если вру.
— Господи, это единственное достоинство летнего триместра, — вздохнула Молли, указывая на полупустую парковку. — Остановись вон там, ладно?
Барри исполнил ее пожелание, выключил мотор, вышел и подал ей руку.
— Прошу!
— Бог ты мой, какая галантность! — хихикнула Молли.
— Могу даже проводить тебя до места. И когда прикажете подать карету на обратный путь, милели?
«Миледи» взяла его под руку, и они двинулись к факультету.
Рэнди нетерпеливо повернулся на каблуках и…
Нет!
Не может быть!
Сердце его упало. В голове замелькали обрывочные, отчаянные мысли.
Она же говорила, что рассталась с ним!.. Он же уехал в Нью-Йорк… И почему он так открыто демонстрирует их связь?.. Или он вернулся за ней?.. Развелся и…
Молодой человек побледнел как смерть и в это мгновение понял, что любит эту женщину.
По-настоящему, всем сердцем.
Барри внезапно ощутил, как пальцы Молли сжали его локоть мертвой хваткой стального капкана. Он повернулся, взглянул в ее лицо и испугался.
— Что с тобой?
Она не ответила. Просто не услышала. Машинально передвигала ноги и неподвижно смотрела в одну точку широко открытыми глазами.
Барри проследил за направлением ее взгляда и тихо спросил:
— Мне уйти?
Но Молли помотала головой: нет.
— Это Кларенс? — так же тихо продолжил Барри, но понял, что вопрос глупый. Форма говорила сама за себя.
Она снова отрицательно тряхнула своей роскошной шевелюрой.
— Твой летчик?
Молчание.
Они проследовали мимо оцепеневшего Рэнди в здание факультета. Только там Барри остановился, разжал пальцы Молли и повернул ее к себе лицом.
— Почему ты прошла мимо, словно не знаешь его?
— Барри, не надо… — задыхаясь, пробормотала Молли и прижала ледяные пальцы к пылающим щекам.
— Почему ты так поступила? Неужели не понимаешь, что он подумал? За кого меня принял?
Она наконец-то посмотрела ему в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45