— Выпей, тебе станет лучше, вот увидишь, уговаривала она, но, видя, что Барри не реагирует, начала поить его с ложки.
Постепенно он успокоился, забрал у нее кружку и допил все до дна. Выдохнул, взглянул на нее неожиданно прояснившимися глазами и попросил:
— Не сделаешь еще? Прости, что навязался, но…
— Успокойся, все в порядке.
— Ох, если бы… — Он снова потянулся за бутылкой, но Молли остановила его.
— Не надо. Не сейчас. Выпей сначала еще кофе.
А потом, — она грустно усмехнулась, — если хочешь, могу тебе компанию составить.
Барри кивнул и поднялся.
— Давай. Пошли в кухню… Черт, малышка, ведь я настоящий подонок — совсем забыл о тебе. Как ты? Я имею в виду… ну…
— Нормально, Барри.
— И…
— Врач сказал, что все прошло хорошо. Я смогу иметь детей в дальнейшем. Если ты это имеешь в виду.
— Угу. Знаешь, я завидую тебе, малышка. Ты, если полюбишь человека, имеешь возможность сохранить его навсегда. В виде его ребенка… А у меня… — Он всхлипнул — ужасный звук для взрослого мужчины. — У меня нет даже этого утешения… Господи, ну почему мы не можем иметь детей? — И он расплакался.
Молли растерянно посмотрела на него. Она впервые видела Барри таким, хотя, как ей казалось, отлично узнала его за последние дни.
Они стали настоящими друзьями. Им было так легко друг с другом…
— Барри, что-то… с Джошем? — осторожно спросила она, придвигая ему очередную порцию кофе, и села напротив.
Он вытер лицо и бороду обеими руками, еще несколько раз всхлипнул и, не поднимая глаз, сказал:
— Джош ушел.
— Ушел?! — ахнула в изумлении Молли.
Ей казалось, что она давно знакома с этим очаровательным юношей блондином — другом Барри. Тот столько всего успел рассказывать ей про Джоша, так описать его внешность и характер, что она представляла его как живого. И поверить не могла, что эти два коротких, но таких ужасных для ее нового знакомого слова прозвучали наяву, а не в ее воображении.
Но Барри мрачно кивнул, давая знать, что она не ослышалась, быстро допил кофе и снова взялся за бутылку.
— Постой, подожди секунду, — мягко остановила его Молли.
Он угрюмо взглянул на нее.
— Брось, Молли. Любой человек имеет право напиться в такой ситуации.
— Конечно, — согласилась она. — Я просто хочу достать бокалы. Ты на машине приехал?
Барри хмыкнул.
— На чем же еще?
— Значит, останешься ночевать тут. И не спорь! Ну вот, а теперь наливай. — Она села напротив него, отпила немного темно-янтарной жидкости и одобрительно кивнула. — А ты понимаешь толк в виски, как я посмотрю.
— Я много в чем понимаю толк, — отозвался он. — Кроме человеческих характеров. — И замолчал.
Через несколько тягостных минут Молли не выдержала и спросила:
— Не хочешь рассказать, что произошло?
Бородач поднял на нее полные такой неизбывной тоски и невероятной боли глаза, что она содрогнулась.
— Самая обычная история. Один любит, второй позволяет любить себя. В нашем случае вторым был Джош. Я думал, этого достаточно для счастья. Нам было так хорошо вместе… Но потом… потом… — Он снова замолчал.
— Потом Джош встретил кого-то еще? — тихо спросила Молли. Он только кивнул. После долгой паузы она задумчиво сказала:
— Знаешь, Барри, наверное, мне было бы не так тошно, если бы Кларенс полюбил кого-то еще. Но сознание того, что тебя бросили ради карьеры… — Она вздохнула тяжело-тяжело. — Это оскорбительно… нестерпимо…
Барри вдруг засмеялся — безрадостным, жутковатым смешком.
— Отличная мы с тобой парочка, малышка.
Брошенные любовники, плачущие друг другу в жилетку.
— Черта лысого! — вызывающе воскликнула Молли. — Я не желаю продолжать плакать из-за Кларенса. Не желаю, и все тут! Я отдала ему шесть лет молодости. Целых шесть! Остальные принадлежат мне. Я сделала все, что могла, и даже больше, чтобы стереть саму память о нем, и теперь не собираюсь распускать сопли.
Она допила виски и с такой силой хлопнула бокалом по столу, что разбила. Вскрикнув и выругавшись, схватила левой рукой правую и увидела, что в ладони торчит тонкий и острый, как игла, осколок.
— Стой, Молли! Ничего не делай! — Барри вскочил, быстро разыскал маникюрный набор, достал пинцет и осторожно, но уверенно извлек осколок и торжествующе показал ей. — Ну вот, все в порядке. А то ты могла бы не вытащить целиком. Где у тебя йод и бинт?
Молли не шевелилась, изо всех сил борясь с навернувшимися на глаза слезами. Не от боли, нет, вернее, не от физической боли. За долгие годы, прошедшие после смерти отца, ни один человек не проявлял столько заботы о ней, сколько Барри, которого она знала не больше десяти дней! Она проиграла это сражение, сдалась, упала ему на грудь и зарыдала.
А он обнимал ее и слегка покачивал, давая возможность оплакать тяжелые утраты. Потом поднял на руки, отнес в спальню и уложил на кровать.
— Не у-уходи… — дрожащим голосом попросила она.
— Нет-нет, не уйду. Я здесь. Я с тобой. Поплачь, малышка, поплачь еще. Я буду рядом.
Он сдержал слово. Когда Молли проснулась, было уже светло, и она увидела Барри, прикорнувшего в кресле, которое подтащил к ее кровати. Он все еще держал ее за руку…
Она едва верила своим глазам. Брошенный, оскорбленный, переживающий собственную трагедию Барри провел всю ночь рядом с ней, охраняя ее сон, чтобы она не чувствовала себя одинокой…
И Молли снова расплакалась — но не от горечи и отчаяния, как раньше, а от радости и благодарности. Она утратила так много в этой жизни, пережила столько несчастий — предательство матери, смерть отца, неудачную любовную связь и как завершающий удар — потерю ребенка. И после всего этого, когда казалось, что не стоит продолжать муку этого кошмарного существования, обрела друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45