Они свернули с магистральной дороги в сторону и въехали в небольшой городок, чистенький и прелестный, как на открытке.
Марио остановил машину, достал из бардачка карту, некоторое время изучал ее и потом медленно поехал вперед, петляя по узеньким улочкам, где чудом разъезжались встречные машины. Буднично показал вперед:
— Монблан.
Аня охнула, всмотрелась, но ничего не увидела: в горах стоял туман.
Вскоре они остановились у большого здания нижней станции канатной подвесной дороги.
Марио вытащил из машины предусмотрительно взятые теплые куртки, с сомнением посмотрел на Анины джинсы.
— Наверху очень холодно. Может, нам взять плед?
— Спасибо. Вы забыли, что я из страны белых медведей?
— Да, конечно, я слышал об этом, — улыбнулся он в ответ на шутку.
Они вошли в вагончик, который шустро пополз вверх.
На промежуточной станции пересели из одного подвесного вагончика в другой. Новый вагончик устремился почти вертикально вверх, отчего захватывало дух и было немного страшновато.
Марио заметил, как напряженно держится за поручень Аня, положил свою руку на ее и шепнул:
— Не оглядывайтесь на пройденный путь, тогда не будет страшно. Смотрите вперед и вверх.
С каждым метром подъема открывался все более величественный вид. Совсем рядом с ними устремился по каменным уступам вниз водопад и исчезал среди зеленых деревьев.
— Ой, смотрите! — затормошила своего спутника Аня. — Во-он одинокий энтузиаст бредет с рюкзаком и альпенштоком! У нас говорят умный в гору не пойдет, умный гору обойдет.
— Мы тоже идем в гору, вернее, едем, — уточнил Марио. — Значит, не такие уж умные, да?
Аня весело засмеялась.
Марио с улыбкой смотрел на ее оживленное лицо и думал: как разительно не похожа эта разрумянившаяся очаровательная женщина, почти девочка, на ту напряженную, зажатую, немного колючую, которую он увидел впервые на вечере у Франко. Он вспомнил давний разговор с Леной, которой искренне восхищался. Он спросил ее, а нет ли в Москве еще такой же прекрасной невесты и для него. Лена ответила, смеясь: «Поищем». Тогда он принял за шутку. И вот совершенно неожиданно шутка превратилась в действительность: рядом с ним стоит милая, умная, тонкая женщина, может быть, даже в чем-то интереснее Лены, и, черт возьми, ему страшно хочется обнять ее и поцеловать…
— Смотрите, — снова стала теребить его Аня, — орел парит ниже нас! Как интересно.
Марио обнял ее за плечи и притянул к себе. Аня подняла голову и взглянула ему в лицо — он смотрел серьезно и в то же время вопросительно. У нее екнуло сердце.
Вагончик вполз в облака.
Резко похолодало.
Марио набросил Ане на плечи куртку и заботливо укутал теплым шарфом.
Вагончик незаметно добрался до терминала и мягко ткнулся в причал.
Они вышли, поднялись по лесенке на смотровую площадку. Здесь тумана почти не было, он остался ниже. Их окружали заснеженные откосы. На севере вздыбливалась гора с вечными снегами.
Дышать стало трудно, и голова чуть-чуть закружилась.
— Вот там граница, — показал Марио на узкий коридорчик, где стоял пограничник, — несколько шагов — и мы во Франции. К сожалению, вам без визы не разрешат.
— Зачем нам во Францию? Нам и здесь хорошо, — пошутила Аня.
Марио сфотографировал ее, сделав несколько кадров, потом попросил какого-то туриста сфотографировать их вместе.
Подул неприятный холодный ветер, серо-белая мгла поднялась снизу и окутала ближайшие скалы и далекие ледники. Пошел снег.
Они решили возвращаться. Выезжая из городка, Марио еще раз справился с картой.
— Мы заблудились? — с надеждой спросила Аня — ей очень хотелось каких-нибудь приключений.
— Нет-нет, тут есть очень хороший ресторан, я просто потерял его.
— Где вы его потеряли — на карте или в городе? — пошутила Аня.
— На карте, на карте, — обрадовался Марио. — Вот он! Их обслужили очень быстро. Ане показалось, что она никогда так много не ела.
— Что со мной происходит? Я не могу никак насытиться.
Марио рассмеялся:
— Обычное дело после такого восхождения и перепада температур. Ешьте, ешьте, за один раз фигуры не испортите.
А потом незаметно они перешли на «ты» и так легко, непринужденно провели за столом целый час, что оба с сожалением покинули гостеприимный ресторанчик и направились к машине.
В Турин вернулись, уже когда начало смеркаться.
Лена уговорила Марио остаться на ужин, во время которого пытливо вглядывалась то в Аню, то в него, пытаясь высмотреть в них какие-нибудь перемены, сдвиги к сближению.
…В начале августа жара в Москве сломалась, и горожане вздохнули с облегчением.
Деля перестала ездить на пленэр, в излюбленное местечко недалеко от Абрамцево. Если отмахать три километра по асфальтовому шоссе, миновать ветшающий поселок академических дач, когда-то подаренных ученым товарищем Сталиным, чтобы верно служили и делали побольше открытий, потом еще километр по проселку, то открывался кусок первозданной, нетронутой русской природы с ее тихой красотой и бесконечной далью синевато-зеленых лесов. Но как ни хорошо было там, на свежем воздухе, Деля предпочитала работать в своей мастерской.
«У кого клаустрофобия, боязнь замкнутого пространства, а у меня клаустрофилия, любовь к замкнутому пространству…
Интересно, существует ли такой термин или я его сочинила сама?» — раздумывала она, просматривая за завтраком утреннюю почту.
Платон выписывал «Московский комсомолец», восхищался хулиганством мальчишек и девчонок, нахально создающих свой стиль русской желтой прессы, и Деля продолжала выписывать эту газету, хотя и морщилась брезгливо от ее вопиющей безграмотности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105