— О, у этой истории длинные ноги. Хочешь, расскажу?
— Давай.
— Только с одним условием: я рассказываю, как я здесь оказался, но и ты тоже. Договорились?
Эрика пожала плечами. У нее была заготовлена история для таких любопытных.
По первой оценке Данилы вновь прибывшая должна была вписаться в их «семью» без особых проблем. И во многом благодаря этому открытому взгляду, который так ему понравился с первого же вечера. Он наблюдал за ней последующие недели, не в силах оставаться равнодушным к ее упорству и невероятной работоспособности. Она почему-то ужасно трогала его, была в ней какая-то скрытая печаль, но он не считал себя вправе копаться в этом. Он начинал ловить себя на том, что все чаще и чаще находит предлоги зайти к ней в госпиталь или же заглянуть вечером к ней домой, чтобы обсудить ту или иную проблему. Для того чтобы заглянуть к ней в домик, предлог можно было особо и не искать, так как все чаще и чаще его маленькая разбойница бросала няню и убегала к своей соседке, которая всегда разрешала ей поиграть рядом с ней, давала различные чудесно пахнущие платочки и красивые прозрачные шарфики для платьев ее кукол и готовила очень вкусные фруктовые салатики.
Рабдина никогда не пытала Данилу, почему он возит ее везде с собой и заботится о ней. Она безоговорочно приняла на веру историю о смерти ее родителей на войне, рассказанную Данилой, но часто спрашивала, какими были ее родители, особенно мама, вынуждая Данилу придумывать на ходу чудесные истории о материнской любви. Не мог же он сказать ей, что практически не успел узнать ее родителей за короткие две недели. И он с ужасом думал, что в один прекрасный день ему придется рассказать ей правду, почему погибли ее отец с матерью, и быть готовым к тому, что она будет вправе винить его в их смерти. Но он не торопился с этим, решив дать ей время повзрослеть и созреть для объективной оценки. Заменив ей в какой-то степени отца, он был не в силах заменить ей мать, а няни не могли этого сделать как минимум в силу того, что Данила с Рабдиной постоянно меняли место жительства, а вместе с этим менялись и их помощницы. Поэтому сейчас, видя, как Рабдина привязывается к Эрике, Данила боялся, что девочка увидит в ней возможную замену маме, а на это не было никаких оснований. Он боялся, что, чересчур сильно полюбив Эрику, Рабдина тяжело перенесет потом их неизбежное расставание. Но поделать с этим он ничего не мог, так как Эрика поощряла приходы Рабдины, давая ребенку все больше поводов довериться ей, и никакими силами невозможно было ограничить их общение. Не застав Рабдину дома, Данила мог с полной уверенностью направиться к Эрике, зная, что там-то он ее точно найдет.
— Бунги, тебе надо бы построже быть с Рабдиной, не может же она все время беспокоить доктора Эрику, может, та устала и хочет расслабиться, а наша непоседа не дает ей даже передохнуть.
— Да разве ее удержишь, мистер Дэн, — недовольно ворчала Бунги, — я только отвернусь, как ее уже и след простыл! И все время там проводит, если видит, что доктор у себя.
— Ну, значит, опять мне идти и вытаскивать ее оттуда. — Данила не слишком натурально вздыхал и отправлялся к соседке, мысленно радуясь возможности вновь ее увидеть. Бунги смотрела ему вслед, не слишком веря его вздохам и недовольству. Она была не слепая и видела, какими глазами мастер (так все здесь называли тех, на кого работали) смотрел на доктора Эрику. Рабдина-то понятно, почему не выходит оттуда, доктор с ней словно с подружкой разговаривает, на равных, какому ребенку такое не понравится, а вот мастер, тот о другом думает. «Помяните мое слово, скоро он сам из ее дома вылезать не будет», — говорила она своим приятельницам, которые тоже работали в лагере. Как это обычно и бывает, прислуга знала тайны своих хозяев еще задолго до того, как сами хозяева узнавали об этом.
Зачастую Эрика задерживалась в госпитале и приходила поздно, и тогда Рабдина, не дождавшись ее, с несчастным видом шла спать. В такие дни Данила все равно находил какой-нибудь предлог зайти к своей соседке и частенько, даже после долгого трудового дня, с удивлением заставал ее за чтением медицинских книг.
— Может быть, тебе стоит больше отдыхать, Эрика? Нам загнувшиеся от перенапряжения врачи не нужны! — шутливо говорил он, скрывая за этим свою тревогу за нее.
— Да опять попался сложный случай, вот сижу, читаю, все ли сделала правильно и что делать дальше. — Эрика не стеснялась признаваться в том, что не всегда была уверена в своих знаниях. За время работы в Бугенвиле она загорела, стала более уверенной в общении, но это никак не отразилось на ее колдовской красоте, как того ожидал изначально Данила, Эрика по-прежнему оставалась интригующей и по-своему хрупкой женщиной, притягивая Данилу, словно магнит.
— Да уж, я хоть и не врач, но в этой системе уже давно, и все равно каждый раз чувствую, что неизведанное не имеет пределов. — Данила уважал ее стремление все сделать правильно, несмотря на то что в данных условиях хаоса и переизбытка больных это было невероятно сложно. И все же он до сих пор не мог понять, что делала здесь эта девушка, вышедшая явно из обеспеченной семьи и не строящая на этом периоде своей жизни базу для последующей карьеры, как это делали многие другие, приехавшие сюда. Что толкнуло ее бросить все свое благополучие у себя дома и умчаться на край света.
У них в команде было пять-шесть врачей, одни постоянно менялись, другие оставались. Часть из них, такие как Фил и Марк, были преданные своему делу специалисты, которые время от времени делали перерыв в своей практике на родине для того, чтобы поработать в совершенно другом направлении, поделиться опытом, увидеть мир и не выпадать из обоймы международного реестра врачей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94