Кроме тех ночей, когда стала появляться Катерина. Образ её, правда, был каким-то размытым, неясным, но она всегда четко понимала, что это именно Катерина. Она была так пронзительно тосклива, словно она что-то потеряла, часть себя, и никак не могла эту часть найти. Сон практически всегда был один и тот же. Без четкого сюжета, без слов, без действий. Просто сплошная тревога и тоска, пронизывающая всю картину. Словно черно-белая аллея, надо которой в лунном свете кружатся сухие листья. И еще она постоянно видела руки. Бледные, тонкие руки Катерины, выхваченные лучом слабого света из прозрачной темноты. Руки тянулись к ней, а потом бессильно опускались, словно не найдя того, что искали…
Альбина проснулась и резко поднялась. Каждый раз после этого сна она не находила себе места. За окном уже было совсем темно. Альбина прошла в ванную и склонилась над умывальником. Плеснув холодной воды на лицо, чтобы развеять остатки сна, она взглянула в зеркало. Катерина с фиолетовыми глазами смотрела на неё испуганно, растерянно.— Чего ты хочешь? — закричала она отражению. — Чего ты хочешь от меня????? Я не знаю, что ты здесь потеряла! Слышишь? Не знаю!!! Почему ты не оставляешь меня в покое??? Я не хотела твоего лица, не хотела! Так почему ты мучаешь меня теперь???Альбина швырнула в зеркало мыльницу и разрыдалась. Она и в самом деле не могла понять, что имел в виду Штопарь. Жизнь Лаврентьевой казалось такой серой и унылой, что она не видела и тени зацепки на что-то необычное. Что может держать Катерину в такой жизни? В ней и жить не хочется, не то что цепляться за неё.А сны, тем не менее, продолжали терзать её воображение, не давая забыть о словах старикашки, что она не найдет покоя и мира, пока не успокоит душу своего лица.
Наутро следующего дня Альбина явилась на работу с опухшими глазами и явно не в настроении.— Как ты? — обеспокоено осведомилась Марина Степановна. — Я тебе звонила вечером, никто не брал трубку.— Да, уснула рано — отмахнулась Альбина.— Не заболела ли, красавица? Или перепила? — Людочка, подбоченясь, встала прямо перед ней. — Что-то глазки у тебя больно опухшие!— Люда, у тебя какие-то проблемы? Ты к шефу, пожалуйста, обращайся, а мне мозги не крути.— Ух, ничего себе, как мы огрызаемся! Ты не находишь, Лаврентьева, что тебе не только глаза, но и язык подменили? И не надо мне рассказывать сказки, что ты так могла измениться! Я не идиотка какая-нибудь, чтобы в них верить!
Альбина отодвинула её с дороги и прошла к зеркалу. Посмотрев на свои опухшие глаза, она подумала, что с алкоголем в таких количествах надо завязывать, а то любая лишняя рюмка выпирает сразу всеми морщинками и мешками под глазами. Что там Молчанова вопит?— Ты о чем, Людмила?— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Если ты думаешь, что будешь продолжать строить глазки шефу и тебе это пройдет безнаказанно, то ошибаешься! Я тебя выведу на чистую воду!— А-а-а! Госпожа Молчанова заревновала? Не беспокойся, мне твой мужик не нужен. Если бы был нужен, то давно бы уже взяла.— Ты так считаешь? Да ты в зеркало на себя посмотри! — нервно захохотала Молчанова. — Да кому ты нужна, уродина!Марина Степановна покраснела. Людочку явно занесло. Но встревать было опасно — обе имели сильные спины, а она что? Она скромная сотрудница.— Да ладно вам, девочки, — лишь тихо вставила она, но никто не услышал.Альбина еще раз повернулась к зеркалу. Может, лицо её не ахти какое сексуальное, но грудь и бедра, да и все остальное уж точно получше Людкиных будут, так что тут она не права.— Ну, значит, есть что-то у этой уродины, чего у тебя, красавицы, нет, не так ли? — устало ответила Альбина. — А вообще, дело в том, Людочка, что меня постель твоего обрюзгшего любовника не интересует. Так что усвой это раз и навсегда, и перестань доставать меня. Все равно я здесь долго не останусь, у меня другие планы.— И какие же у тебя планы, Даша?Как бы ни многозначительно произнесла имя «Даша» Люда, Альбина не сразу поняла, к чему она клонит.— Какая еще Даша, Молчанова? У тебя крыша поехала?— Ну конечно, скажешь, и это забыла? Только не говори мне, что ничего не знаешь о своей сестре!— А-а-а! Ты о Даше…— Альбина нахмурилась, соображая, в чем дело. Потом рассмеялась. — Так ты считаешь, что я — Даша?— А разве нет? Мы же помним Катю, помним прекрасно, и ты на неё похожа разве как сестра, не более того! И хватит нам тут очки втирать!— Ну, еще бы! После стольких операций было бы странно, если бы я осталась прежней. Мне, в общем-то, наплевать, что ты думаешь, но я могу тебя свозить к своим родителям, которые расскажут тебе, что к чему. Да и Булевского можешь спросить, это даже легче. Набрать его номер? — она протянула руку к телефону, вопросительно глядя на Люду.Молчанова застыла на месте. Она не ожидала, что Катерина так спокойно отреагирует. Её уверенность пошатнулась.— Делай, что хочешь, — пробормотала она. — Все равно я тебе не верю.Люда хлопнула дверью и пошла к пупсику ныть дальше, как её все не любят в лаборатории и изводят своими разговорами, а Лаврентьева пуще всех.
— Она что — двинулась совсем? — покрутила пальцем у виска Дормич. — При чем тут Даша вообще? Имела бы уважение к мертвым.Марина Степановна пожала плечами, не зная, кому верить в данной ситуации.— Ты тогда говорила, что Дашу так и не нашли, может, Люда поэтому засомневалась.— А что, мы с ней были так похожи?— Я не видела Дашу никогда. Неужели у тебя не сохранилось ни одной фотографии?Альбина покачала головой.— Надо будет у родителей спросить. Я совсем ничего не помню об этой истории. Знаю только, что старики сильно переживают до сих пор.— Ты тоже сильно переживала, а потом в какой-то момент просто перестала говорить об этом и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96