На лбу его выступил пот; удержаться на ногах стоило огромных усилий. Он причудливо выругался, одновременно испытывая огромное наслаждение и проклиная сложное положение, в котором так неосмотрительно оказался.
Карли провела горячим влажным языком по бедру.
Эван застыл, не в силах отвести взгляд от маленькой кудесницы, которая так отважно действовала губами.
— О Господи, да…
Через несколько минут Карли уже лежала на спине не где-нибудь, а прямо на кухонном столе. Эван стоял у нее между ног, поспешно надевая кондом, он все еще пытался смотреть на машину.
— Иисус, Мария и Иосиф, — благоговейно произнес он, глядя вниз и едва проникнув в женское лоно. Потом дважды глубоко вздохнул и погрузился как можно глубже.
— Ты же не католик, — с трудом выравнивая дыхание, пробормотала Карли. Она пыталась удержаться на столе и не взлететь. — Ты вообще неверующий.
— И все святые на небесах, — простонал Эван, ритмично работая бедрами. Казалось, в этот момент он снова рождается на свет.
А уже через несколько секунд Карли кричала вместе с ним и «аминь», и «аллилуйя».
— Ты прав, — жизнерадостно согласилась она, расплетая ноги, которыми обнимала Эвана за талию, и болтая ими в воздухе. — Да, ты, конечно, прав. — Лицо девушки горело, а дыхание все еще сбивалось. — Ни в коем случае не следует оставлять пленки и фотографии без присмотра.
Эван что-то зловеще прорычал и сжал руками шею блудницы. Наступил страшный миг отмщения.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, а потом с нежностью погладил жертву по волосам и поцелуями заглушил собственное смятение.
Когда молодые люди выехали из Энсенады, солнце уже опускалось в Тихий океан. На западе небо все еще расцвечивали голубые и розовые полосы, а восток уже скрылся за темно-лиловым покрывалом.
Карли вспоминала первую встречу с Эваном Маклишем, яркое впечатление, которое произвел на нее этот красивый, уверенный в себе человек, и размышляла, стоило ли доводить дело до жарких объятий, даже с учетом ситуации с туфлями. Она посмотрела на сильные мужские руки, так спокойно застывшие на руле. Прекрасные руки, способные на прекрасные действия. Нет, решила она, того, что произошло, никак нельзя было допускать, ведь, даже несмотря на физическое влечение, преодолеть антагонизм вряд ли удастся. Но все произошло именно так, как произошло. Если бы не туфли, актриса Карли Бек и режиссер Эван Маклиш ни за что не проводили бы столько времени вместе и она не оказалась бы в нынешнем положении, где-то между высшим счастьем и самой серьезной ошибкой в жизни.
— Та ночь… у меня дома, — заговорила Карли, с трудом подыскивая подходящие слова, — когда ты принес розы. Ты действительно был готов довести дело до конца?
— Конечно, — не задумываясь ответил Эван, даже не взглянув на спутницу.
— О! — В возгласе прозвучало разочарование.
— А ты?
Квиты. Он мог выглядеть в собственных глазах нахалом, готовым воспользоваться любой возможностью, но зато она уж точно оказывалась полупомешанной дурочкой, гоняющейся за парой туфель, словно за Святым Граалем.
— Но при этом я ни за что не пошел бы против твоей воли, — продолжил Эван. — Ни на единый миг.
— Ну а если я просто подыгрывала, подчинялась?
— Ты подыгрывала постоянно, на протяжении последних суток?
Ответа не последовало. Солнце опускалось все ниже, превращая океан в великолепную хромированную поверхность, покрытую едва заметной рябью.
— Не пытайся на все найти ответ, Карли, — посоветовал Эван. — От бесплодных мыслей или сойдешь с ума, или впадешь в депрессию. И то и другое одинаково плохо. Неужели ты уже жалеешь о том, что произошло?
— Нет, — честно призналась Карли. — Нисколько не жалею.
— И я тоже. Жизнь — это банкет. Празднуй сейчас, а то потом не получится.
Карли надеялась получить свои туфли, а вместе с ними и собственную жизнь не позже чем через неделю. Тогда все должно снова встать на свои места. Мир сразу окажется лучше. Она закончит работу над фильмом, а это значит, что сидеть в одной комнате с Эваном больше не придется — если, конечно, она этого сама не захочет. К сожалению, она захочет. Сумма выкупа значительно выросла и составила круглую цифру. Придется заплатить значительно больше, чем предполагалось. В итоге к ней вернется удача, а Эван гордо удалится, унося с собой голос на пленке и, возможно, прилипший к подошве кусочек сердца.
Ночь в Мексике казалась чернее, чем ночь дома, в Калифорнии. Карли попала в эти края далеко не впервые, но ездить в темноте ей не приходилось еще ни разу. Она выросла в городе и совсем не привыкла к бесконечно тянущимся милям неосвещенного шоссе, а бездонная черная пропасть вокруг вырезанной фарами частички вселенной тревожила и пугала.
— Нервничаешь? — почувствовал состояние спутницы Эван.
Карли посмотрела влево: очень хотелось разглядеть отражающийся от поверхности океана свет луны. Ехали на север, вдоль горной цепи и под уклон, однако дорога была такой узкой и извилистой, что успокоиться было трудно. Путь казался одним долгим, скучным и непредсказуемым падением.
— Немножко. — Карли снова посмотрела на воду. — Только что неожиданно обнаружила в собственной душе страстную любовь к ограждениям.
— Не волнуйся, красавица. Обещаю доставить, домой в целости и сохранности, — спокойно заверил Эван.
Тревожная пустота берега наконец миновала, но путешественникам пришлось бороться с бешеным, бесконтрольным движением Тихуаны, а после этого на границе подчиняться дорожной разметке, которая то и дело заставляла их останавливаться. Последняя надежда вернуться домой до полуночи рухнула, как только дорожный патруль выудил «тойоту» из общего потока машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89