– Виноват, – хмыкнул Генри и перевел взгляд на меня. – Только не говори, что ты тоже хочешь их увидеть! Уверен, если это так, Лиззи тебе ни в чем не откажет. Или ты хочешь, чтобы ее попросил я?
Немного позже мне все-таки удалось отвести Генри в сторонку и поинтересоваться, что же все-таки происходит между ним и Лиззи.
– Ничего особенного, – не задумываясь, ответил он. – Если не считать периодических оргий, конечно.
– Но мне казалось, что вы счастливы вместе.
– Я просто трахаю ее, но ведь ей большего и не требуется. Думаю, она уж точно вполне счастлива.
Говоря это, Генри улыбался, но я его слишком хорошо знал.
– Ты снова начал встречаться с Каролиной?
– Да, как только у меня появляется такая возможность. – Улыбка Генри увяла, – Что теперь вспоминать? Мне вообще не следовало бросать ее.
– В таком случае почему ты не разойдешься с Лиззи?
– А почему ты не расходишься с Джессикой?
Мы немного помолчали, прежде чем Генри снова заговорил:
– Давай посмотрим правде в глаза, Александр. Мы оба сделали колоссальную глупость, когда начали спать с этими двумя. Так что теперь вопрос заключается в том, кто из нас не выдержит первым.
На следующееутро, придя в адвокатуру, я обнаружил на своем столе огромную стопку газет. Кроме того, Генри оказался прав – писем оказалось гораздо больше, чем обычно, и я даже сам удивился, как это меня обрадовало. Мне было необходимо заняться чем-то, что могло отвлечь меня от семейных проблем.
Рассортировав почту, я решил сперва приняться за газеты. Меня не оставляло смутное беспокойство, связанное с делом Пинто, хотя, по правде говоря, я не ожидал найти в газетах ответы на свои вопросы.
– Вам телеграмма, сэр.
Подождав, пока младший клерк уйдет, я вскрыл конверт, испытывая неясный трепет.
Телеграмма состояла всего из двух слов, но их оказалось вполне достаточно, чтобы у меня подкосились ноги. Сказать, что я был ошарашен, – значит ничего не сказать. Я был просто потрясен. Прочитав телеграмму, я перевел взгляд на окно, как будто надеялся там найти ей объяснение. Уличные шумы отошли куда-то на задний план, и я слышал только незабываемый голос, произносящий эти два слова. Прошло столько лет, и вдруг сегодня, сейчас, так неожиданно… Я еще раз перечитал телеграмму, но не обнаружил ничего нового. В ней по-прежнему были два слова: «Поздравляю. Элизабет».
Почти час я сидел за столом, уставясь в одну точку. На меня нахлынули воспоминания. Я вдруг так четко увидел Фокстон, словно уехал оттуда только вчера. Я слышал топот шагов и еще неокрепшие голоса мальчишек, спускавшихся в свои комнаты; видел старое здание, окруженное пустошами и великолепно оборудованными спортплощадками, классные комнаты, столовую, кабинет директора. Коттедж, кабинет младшей кастелянши и заброшенную станцию. Меня переполняло ощущение, что сейчас, вот сейчас я увижу ее… Увижу смеющиеся глаза и улыбку. Но. подняв глаза, я обнаружил перед собой лишь голые, казенные стены офиса. Господи, как же много лет прошло с тех пор, и сколько всего произошло! А если еще вспомнить боль последних двух дней…
В этот вечер я встретился с Генри в «Эль Вино». К тому времени я был уже в полуневменяемом состоянии от отчаяния, разочарования и раскаяния.
– Два слова! Ты представляешь, всего два чертовых слова! Ради всего святого, объясни мне, почему она не сообщила хотя бы свой адрес?
Генри прочитал телеграмму и вернул ее мне.
– Насколько я понимаю, ты хочешь знать, где она находится?
– Господи, ты еще спрашиваешь! Конечно, хочу!
Генри довольно долго молчал, прежде чем заговорить снова.
– Александр, надеюсь, мне не нужно напоминать тебе, какую боль ты ей причинил. Может быть, она просто боится, что это повторится снова?
– Тогда зачем было посылать телеграмму?
– Думаю, на этот вопрос ты мог бы ответить и сам. Несмотря на социальную пропасть между вами, на разницу в уровне воспитания и образования, вы были просто идеально созданы друг для друга. И это прекрасно понимаем мы все – и ты, и я, и Элизабет, и все остальные. Это сразу поняла даже наша фантастическая мисс Энгрид, что совершенно недвусмысленно и дала тебе понять, когда приезжала в Оксфорд. Или ты забыл? Наверное, Элизабет таким образом хотела сообщить, что все еще думает о тебе. Может, даже хочет снова с тобой встретиться. И если ты ждешь моего совета, он будет совершенно однозначен: отправляйся и найди ее! Причем сделай это прежде чем успеешь причинить боль еще кому-нибудь. Думаю, уже достаточно женщин пострадали от твоего разбитого сердца.
Моим первым побуждением было немедленно вскочить и высказать все, что я думаю о нем самом и его советах, но рука Генри крепко сжала мою:
– И все-таки дослушай меня, Александр! Не ты один страдал после вашей разлуки. И не ты один скучал по ней. Я тоже до сих пор не могу забыть Элизабет. И я никогда не понимал, почему ты категорически отказываешься говорить о ней, особенно со мной. Ведь я же твой лучший друг, черт побери! А потому давай поговорим хотя бы сейчас. И может быть, ты наконец все-таки объяснишь мне, почему так легко позволил тогда произойти тому, что произошло?
Мой гнев испарился бесследно и уступил место такой мучительной тоске, что она буквально съедала меня заживо. Вот уж не думал, что еще способен так глубоко чувствовать.
– Генри, я не смог бы ответить на твой вопрос, даже если бы очень хотел. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, – мой отец тогда был чертовски убедителен. По-моему, он даже сказал, что у него есть неопровержимые доказательства ее связи с теми идиотскими цыганами. И я почему-то поверил, что она действительно хотела поставить меня и мою семью в идиотское положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121