– Ты получила результаты анализов?
– Этих славненьких анализов, которые мы с тобой делали? Да, получила. – Джессика начала истерически смеяться.
Схватив за запястья, я буквально пригвоздил ее к стене.
– Ну и?.. – Продолжая хихикать, она отвела глаза. Я еще раз встряхнул ее. – Ну и?..
Она все еще смеялась, но упорно избегала моего взгляда.
– Судя по всему, Александр, твои результаты совершенно паршивые. Но ведь ясно было: причина в одном из нас, правда? Так вот, этот один из нас – ты! Но не бойся, дорогой, я тебя не брошу.
– Ты что, хочешь мне сказать… – Я смотрел на нее и не верил своим ушам.
– Что ты бесплоден? Да, именно это я и хочу сказать. У тебя не будет детей, Александр. Ты не способен иметь наследников.
Я отпустил Джессику. Она лгала. Это просто не может быть правдой.
– Что случилось? Надеюсь, ты не собираешься плакать? Ну, Александр, ты уже большой мальчик. И это совсем не конец света. Я ведь сказала, что твоя любящая женушка готова нести этот крест вместе с тобой. Вот она, настоящая преданность!
Я медленно прошел в гостиную и тяжело опустился в кресло. Несколько минут спустя туда же вошла Джессика с очередным бокалом в руках. Она улыбалась и с нетерпением ожидала моей реакции.
– Зачем, Джессика? Зачем тебе надо было сообщать мне это подобным образом?
– Ты хочешь сказать, с презрением? А как ты сам постоянно со мной обращался? Правда, неприятно? Ничего! Наконец-то ты сполна получил за все, что сделал со мной и моей жизнью. – Она зло рассмеялась. – Ты только посмотри на себя, бледного и дрожащего. Интересно, что бы сказала твоя любимая Элизабет, доведись ей увидеть тебя сейчас? Уверена, она бы ушла от тебя! Ни одна женщина не станет жить с неполноценным мужчиной. Ты просто жалок. Слышишь, жалок!
Я смотрел на Джессику, на ее покрасневшие и припухшие от алкоголя глаза, на красноватые пятна на обычно нежной коже, и чувствовал почти непереносимую боль за нас обоих и за то, что мы сделали со своей жизнью.
– Хочешь услышать правду, Джессика? Хочешь узнать о моих истинных чувствах? Так вот, правда заключается в том, что я действительно всю жизнь любил только одну женщину. Элизабет. Она была для меня всем. Я умолял ее выйти за меня замуж, но она сказала, что я слишком молод. Но я продолжал умолять ее снова и снова, потому что мне казалось, если она оставит меня, я просто умру. И именно этим я занимался все последующие годы – медленно умирал. Но тут была лишь моя вина, потому что я отвернулся от нее в тот момент, когда она во мне больше всего нуждалась. Я никогда не смогу себе этого простить. Никогда. Но я за это непрерывно расплачиваюсь. И ты, Джессика, – цена, которую я плачу.
Глава 17
После того вечера у меня уже не возникало никаких сомнений по поводу нашего брака. Конечно, я непростительно прибегнул к единственному оружию, которое способно было причинить Джессике настоящую боль. Но известие о том, что я стерилен, и способ, каким она мне это преподнесла, явились для меня самым настоящим шоком. Она назвала меня неполноценным мужчиной, но дело было даже не в этом. Я не мог забыть ее улыбку и выражение лица в тот момент. Оно буквально преследовало меня, превратившись в навязчивую идею. Казалось, я считаю его на лицах всех моих знакомых женщин. Выражение триумфа и презрения, рожденное желанием хоть как-то мне отомстить.
Снова потянулись унылые и однообразные дни. Это была не жизнь, а существование. Рут Пинто оправдали, несмотря на последнее слово судьи, который был просто до неприличия предубежден против обвиняемой. Однако, подойдя поблагодарить меня после суда, она произнесла слова, смысл которых дошел до меня значительно позже.
– Я не знаю, как дальше сложится моя жизнь, мистер Белмэйн. Но я вам очень признательна. Честно говоря, я боялась, что моя глупость в сумме с вашей неопытностью обязательно приведут меня в тюрьму.
Почти все вечерние газеты были посвящены исходу процесса Рут Пинто. Я стал настоящим героем дня, и Генри по этому поводу устроил вечеринку в своей квартире на Итон-сквер.
– Ну ладно, ладно, давай без ложной скромности, – перебил он меня, когда я попытался объяснить, что это дело было фактически беспроигрышным с самого начала. – Подожди до утра, и ты не сможешь увидеть старину Рэддиша из-за горы писем, которые придут на твое имя.
Я рассмеялся и пообещал передавать ему дела, с которыми не смогу справиться. Затем меня поздравил Роберт Литтлтон. В последнее время мы довольно редко видели его – он очень много работал, стремясь скорее получить приличное место за границей. Когда же мы все-таки изредка встречались, то тщательно избегали разговоров, касавшихся его отношений с моей женой и моих – с его матерью. Я был рад, что все эти мерзкие события практически не отразились на нашей дружбе, хотя в то время еще понятия не имел, каким замечательным другом окажется для меня Роберт впоследствии.
Роберт слегка сжал мою руку и, кивнув в сторону Лиззи, проносившей мимо нас поднос с закусками, ухмыляясь, спросил:
– А ты знаешь, что она вообще не носит трусиков?
– Господи, а откуда ты-то это знаешь?
– Она мне сама показывала.
Признаться, это меня совершенно не удивило.
– Что, Генри не было нигде поблизости?
– А вот здесь, старик, ты ошибаешься. Генри в этот момент стоял рядом со мной. Если честно, то именно он и попросил ее задрать юбку. Честное слово! – Роберт решительно пресек всякие возражения с моей стороны и окликнул Генри: – Эй, старина, подойди сюда! – Он решительно завладел рукой Генри, оторвав его от Каролины. – Сообщи своему недоверчивому другу, просил ты или не просил свою жену показать мне наиболее интимные части тела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121