Эви настояла на том, чтобы самой проверить, как здесь будут обслуживать путешествующую в одиночестве женщину. Коул ожидал ее снаружи. Он уже битый час пытался понять, в какой именно момент эта женщина перевернула всю его жизнь. Лишние десять минут здесь дела не меняли.
Сидя в салоне машины, Коул наблюдал, как дежурный клерк вручил Эви ключ, назвал ей номер комнаты и объяснил, где можно припарковать машину.
Коул небрежно подошел к регистрационной стойке, расплатился за свой номер кредитной карточкой журнала, которую ему дали в дорогу, и вышел, чтобы забрать из багажника свою дорожную сумку.
– У вас какие-нибудь трудности? – спросил он у Эви, когда та прошла мимо него на стоянку.
– Клерк был не прав, когда так громко назвал номер моей комнаты.
– И отправил вас одну по такой темноте он тоже зря.
– Да, надо будет отметить в отчете, – весело сказала Эви. Похоже, было, что ей хочется побыстрее уйти к себе.
И она ушла. А Коул остался стоять, прислонившись к стволу дерева. Он подумал, что кто-нибудь обязательно решит, что он прячется здесь с недобрыми намерениями, и вызовет полицию. И все-таки он бродил под ее окном, словно привязанный. «Ну и что дальше, Крик, может, завоешь на луну?»
Он забросил сумку на плечо и неохотно отправился на второй этаж. Добравшись до двери своего номера, Коул вставил ключ в замочную скважину. Из кондиционера тянуло затхлостью. Картина на стене явно была приобретена на распродаже. Выключенный телевизор ненавязчиво предлагал свое общество. В номере у Эви играло радио, и доносились звуки льющейся воды. Коул представил, как блестят на ее обнаженном теле капли воды.
Он потряс головой. Месяц в одной машине с Эвелин Мерсер! Если и дальше так пойдет, он загремит в психушку раньше, чем они доберутся до Техаса.
Коул швырнул сумку на одну из кроватей и взялся за телефон. Сейчас он скажет Баду все, что о нем думает, – надо же было так удружить с этой поездкой! Линия была занята. Коул положил трубку, распаковал свои вещи и попробовал, сильно ли провисает матрас. Улегшись, он закинул руки за голову и уставился в потолок. У него случались ночи, когда он был бы рад крыше над головой, а ванная была бы пределом мечтаний, так что сейчас ему не на что жаловаться. Интересно, Эви уже вышла из душа?
Коул резко поднялся. Ну ладно, он зайдет к ней минут через десять. Все это время он предавался неутешительным размышлениям. Эви была красивой, смелой, уверенной в себе – такой она ему виделась – и радующейся всему миру.
Не то, что он. Ее не назовешь ни скептичной, ни подозрительной, ни разуверившейся в жизни. С самой первой их встречи она всегда выглядела энергичной и деятельной. «Посмотри правде в лицо, Коул. Теперь в ней что-то изменилось».
Он заметил, что она искоса посматривает на него, и эти взгляды были словно ласковое, нежное прикосновение ладони к щеке, словно тепло женского тела во время медленного танца.
Эви была любопытной и достаточно смелой, чтобы проявить инициативу в отношениях с мужчиной. Упорное молчание Коула явно мешало ей придерживаться обычной линии поведения – а если судить по тому, как Эви вела машину, ее девизом было «полный вперед». А после остановки у бензоколонки она была чем-то сильно взволнована.
Коул не хотел расстраивать ее. Он скорее прищемил бы себе пальцы дверью, чем обидел ее. Но не чувство вины разъедало его, подобно ржавчине. Ей никак не удавалось разговорить Коула, и от этого лицо у нее делалось совершенно беззащитным – Коулу никогда бы и в голову не пришло, что у Эви может быть такое лицо, – и это абсолютно обезоруживало его.
Зазвонил телефон. Коул поспешно схватил трубку. Ему необходима была какая-нибудь встряска, любой повод, чтобы избавиться от подобных мыслей. Это звонила Эви, и ей нужна была помощь.
Едва Эви успела положить трубку, как Коул уже постучал в дверь ее номера.
– Да-да, войдите, – ответила Эви, убирая волосы со лба и кутаясь в махровый халат. Лицо у нее было словно у обиженного ребенка, готового расплакаться. – Я ничего не могу поделать с этим телевизором. Я уже все кнопки перепробовала – никакой реакции.
От нее пахло мылом. Коула бросило в жар. Он легко шагнул в комнату.
– Ну-ка, в чем тут дело?
– Изображение. Я никогда не думала, что в Теннесси могут быть такие помехи.
Коул похлопал ладонью по телевизору.
– Вы еще не ложитесь?
Эви поплотнее запахнула халат.
– После целого дня за рулем у меня нервы на взводе. А вы как себя чувствуете?
«Как после автокатастрофы», – подумалось Коулу.
Телевизор стоял на шаткой подставке, рядом с платяным шкафом. Стараясь подобраться к телевизору сзади, Коул невольно заметил туфли Эви, стоявшие подле кровати поистине королевских размеров. На подушке устроился телефон. Коулу захотелось узнать, с кем Эви собралась разговаривать. Наверно, с дежурным клерком.
Эви наклонилась, и прядь волос сразу же скользнула ей на глаза, мешая видеть.
– Ну как?
– Подождите немного.
Из ванной комнаты тянуло паром. Он заметил на вешалке кружевной бюстгальтер. Коул нажал две кнопки на задней панели телевизора.
– Вот здесь.
– Где-где?
– Вот.
– Я уж решила, что пропущу «Рассыльного».
Коул кое-как выбрался из-за телевизора. Эви благодарно улыбнулась, придерживая рукой непослушную прядь. Сейчас, когда Коул увидел ее босиком, то понял, что она меньше ростом, чем ему показалось сначала. Халат слегка разошелся, и сквозь щель проглядывала нежная грудь.
– Я и не знала, что это так удобно, когда у тебя под рукой собственный механик, – засмеялась Эви.
– Как там говаривал Гручо Маркс? «Мне нравится крутить ваши колеса, но вам придется ночевать в гараже».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58