Страх зародился в то мгновение, когда сегодня утром машина с сестрами отъехала от дома. Таллула, сонно зевнув, смахнула с глаз слезы, затем расплакалась. И теперь у нее всегда глаза на мокром месте.
Уайет осторожно привлек Таллулу к себе, и она проплакала минут пять. Затем, всхлипнув, вдруг оттолкнула его.
— Молчи. Мне понравились твои родственники, хотя сам ты просто негодяй. Удивительно, почему сестры так любят тебя. Ты прекрасно понимаешь: сейчас у меня эмоциональный срыв — наверное, критический возраст… В моем доме кипела ключом жизнь, а теперь стало так тихо… Ты выгнал их в семь утра!
Ее глаза сверкнули за забрызганными стеклами. Таллула поправила очки.
— И твой дурацкий взгляд, мол, «все о'кей», меня просто бесит. Ты прибрал к своим рукам кафе, и постоянные клиенты теперь требуют двойные чизбургеры. Ты повсюду все перечинил, и мне не нравится, что везде все в порядке. Иногда я не могу заснуть, а порой сплю как убитая. И все из-за тебя, — мрачно закончила она и вышла из дома, хлопнув дверью перед носом Уайета.
Но не успел он провести рукой по волосам, как Таллула вновь открыла дверь и бросилась в его объятия. После чего сразу же зевнула, упав головой к нему на плечо.
— Я устала.
Уайет отнес ее наверх, в спальню. Таллула сразу же заснула. Он лег рядом с ней и скоро тоже заснул.
Через час Таллула проснулась и умчалась на работу, переживая, что совсем заспалась.
Уайет, не зная, как приноровиться к этой новой стороне любимой женщины, не сразу пошел в кафе. Осторожно заказав кофе и пирог, он сел в углу, стараясь ничем не вывести из себя Таллулу. Теперь перед ним всегда лежал вожделенный второй кусок пирога.
Разглядывая чернику, Уайет гадал, стоит ли ему выражать счастье и веселье, когда Таллула радом… или же лучше подождать и посмотреть, в какую сторону подует ветер.
Проходящий мимо Норм проворчал:
— Сделай же что-нибудь, Уайет. Таллула не находит себе места. Ты не чувствуешь запаха лука?
Но Таллула уже выходила из кафе с удочкой в руке.
— Вернусь после обеда, — беззаботно бросила она, проходя мимо Норма и Уайета. — Сейчас самый клев. Меня ждет моя крупная.
Уайет, взглянув на второй кусок пирога, решил, что Таллула важнее.
Он нашел ее на берегу речки. Усевшись на пень, он взял в рот травинку и тут же пригнулся, уклоняясь от просвистевшей мимо уха блесны.
Иметь ребенка, держать его на руках, кормить его и менять ему пеленки — что может быть прекраснее этого? Глядя, как Таллула отчаянно машет удочкой, сшибая сосновые шишки, Уайет думал, сколько он пропустил в жизни Фоллен. Мишель отняла у него дочь, когда у той еще не начали резаться зубки. Он не видел, как она сделала первый шаг, не слышал, как произнесла первое слово.
Уайет глубоко вздохнул. Его грудь сдавили муки прошлого и радость от сознания, что Таллула носит под сердцем новую жизнь.
Две женщины — и третья, Миракл, — тесно переплелись в его жизни, и Уайет понимал, что должен поступать очень осторожно. Потеря любой из этих женщин будет равносильна тому, что у него вырвут частицу сердца…
Уайет закрыл глаза, предаваясь размышлениям о Таллуле, об их ребенке…
Вдруг она обернулась, и все внутри у него оборвалось. Подобное он уже испытал много лет назад, незадолго до того, как мать Фоллен сбежала от него…
— Знаешь, Уайет… я все думаю о твоих словах насчет «головастиков». По-моему, их надо сдать на анализ. И если у меня какая-то странная и таинственная болезнь…
Уайет попытался сделать вдох, наполнить легкие воздухом, а Таллула, отвернувшись, снова продолжала борьбу с шишками и рогозом. Весь мир, наполненный пробивающимися сквозь листву лучами солнца, вдруг замер, точно дождевая капля, застывшая на острие меча. Уайет впился пальцами в пень, словно цепляясь за скалу над обрывом… под которым его ждут изголодавшиеся львы. Он чувствовал, что каждое сказанное им сейчас слово будет иметь решающее значение… Кашлянув, Уайет осторожно произнес:
— Э-э… ты о чем это?
А Таллула вдруг начала плакать, быстро взмахивая удочкой, но не попадая крючком в воду. Леска, как хлыстом, срезала растущие на берегу цветы. Ярко-желтые лепестки падали в воду, и течение уносило их прочь.
Уайет, вскочив на ноги, шагнул к Таллуле, снедаемый страхом. Она направила на него удочку, остановив его мрачным взглядом.
— Ты потрясен… И испуган. Ты не хочешь меня. Я знала это.
Глава 8
Таллула скомкала список женщин, которые могли бы подойти Уайету, и, швырнув смятый лист в кучу других таких же, вытерла навернувшиеся слезы.
Мысль о том, что он назовет новую приманку в честь другой женщины, была невыносима.
Таллула прижала руки к ноющим грудям. Она не могла сосредоточиться и подобрать подходящую пару для Трейси Симмонс, овдовевшей семь лет назад. Элеганс был городом Таллулы, люди привыкли рассчитывать на ее умение создавать семьи, но в настоящий момент она могла думать только об Уайете.
— Что ж, он, несомненно, сдал экзамен на достойного жениха. Тут ничего не скажешь. А я… мне тридцать восемь… я, скорее всего, беременна от него. Да, он прошел курс обучения, и его головастики знают свое дело, — бормотала Таллула, зачеркивая имя Донны Вилер, которое только что написала на новом листе бумаги. — Она слишком хороша для него.
Закрыв глаза, она увидела сидящего на пне Уайета, задумчиво наблюдающего за тем, как она ловит рыбу. Ветер соблазнительно растрепал его волосы, и она изнемогает от желания вцепиться в них, заставить его губы прильнуть к ее ноющей груди.
Она изнемогает от желания услышать, как Уайет по-южному певуче говорит, что любит ее.
— Хорошенькое ты выбрала время, чтобы заводиться, Таллула Джейн, — одернула она себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44