Хизер не знала, чем еще ему можно помочь. На глазах девочки выступили слезы бессилия, когда она в очередной раз смочила тряпку и уложила на горячий лоб Коди. А вдруг помощь не успеет? Что тогда? Коди мог и не дожить до следующего утра. Хизер в панике запретила себе даже думать об этом, просто она обыкновенная трусиха и истеричка. А нужно сохранять спокойствие, чтобы Коди от нее была хоть какая-то польза.
Во время одного из таких самовнушений ей вдруг почудился звук мотора. Сначала Хизер подумала, что, наверное, это самолет в небе над горами. Но потом звук мотора показался ей знакомым. Это был, конечно, джип. Девочка выронила тряпку и рванулась к двери. В следующую секунду она уже распахнула ее и выбежала в сумерки.
Звук мотора становился с каждой минутой все громче. Тут Хизер пришло в голову, что сидящие в джипе могут запросто проехать мимо. Сквозь ветви деревьев, скрывавших хижину от любопытных глаз, было видно, как автомобиль стремительно приближается, подпрыгивая на ухабах тряской, неровной дороги. С радостным криком облегчения Хизер рванулась вперед, навстречу. Если повезет добраться до опушки раньше, чем джип свернет, то она сумеет привлечь внимание сидящих в машине людей.
Девочка бежала как никогда в жизни. К ее огромному разочарованию, когда она выбралась на полянку, джип уже был довольно далеко. Она задыхалась от быстрого бега, в боку нещадно кололо. Хизер в отчаянии смотрела вслед горящим огонькам задних фар, словно специально дразнивших своими красными огнями.
– Нет! – завопила она. Слезы так и брызнули из глаз. – Стойте! Вернитесь сюда!
Огоньки машины мигнули вдали и исчезли, а она рухнула на колени, громко зарыдав от бессилия. И лишь когда передние фары возвращавшейся машины ослепили ее, девочка поняла, что водитель развернулся и ехал прямо к ней. Она тут же вскочила на ноги и побежала к джипу. Дверца машины распахнулась, джип остановился, и... прямо перед ней оказалась мама, прижавшая к себе ее дрожащее тело.
– О Боже! – рыдала от счастья Хизер. – Я уж подумала, что вы не заметили меня!
– Все в порядке, – утешала ее Кэтлин. – Все уже в порядке, доченька. Ну, взгляни же на меня.
Подошел Олан, и девочка взволнованно зачастила:
– Вы должны помочь Коди. Ему действительно плохо!.. Он очень сильно простужен.
– Веди меня к нему, детка. Кэтлин, посмотрите, нельзя ли через этот кустарник прорваться напрямую? Поищите какой-нибудь просвет, ладно?
И он быстро зашагал вслед за Хизер.
– Ты понимаешь значение слова «пневмония» или нет? – возмущенно спросила Дженни, уперев руки в бока.
– Да-да, – отреагировал Коди. – Оно означает, что мне осточертело валяться в постели.
– О’кей, – нехотя сдалась Дженни. – Можешь немножко посидеть во дворе.
– А как насчет того, чтобы убраться отсюда и дать мне спокойно одеться? Меня тошнит от этой кровати и этой комнаты. Даю слово, что не рухну от упадка сил, выполнив столь ответственную работу.
– Не истеки желчью. Господи, ну почему ты такой упрямый, Коди? Доктор сказал...
– Плевать я хотел на всех докторов! Это ведь не его приговорили к постели!
– Самый паршивый пациент в округе! – пробурчал вошедший в комнату Брент Смолл. – Тебя и твою ругань за километр слышно.
Дженни облегченно вздохнула при виде врача. Даже не оглянувшись на Коди, она заспешила к двери. Пусть с Коди и его ослиным упрямством сражается специалист.
– Я всего-навсего хочу встать с постели, одеться и заняться своей обычной жизнью, – сквозь зубы брюзжал Коди. – Разве я прошу так уж много?
Брент Смолл беззаботно пожал плечами:
– Пока не знаю. Дай-ка прослушаю твои легкие.
Коди вытерпел осмотр, решив, что все равно переупрямит старенького врача, если тому вздумается порекомендовать постельный режим.
Кэтлин подозрительно долго отсутствовала – всю неделю. Была здесь в последний раз в день его возвращения из больницы. Коди пытался вызвать ее на разговор, раскрыть ей свою душу. Но Кэтлин лишь отмахивалась, твердя, что они обязательно побеседуют всерьез, как только к нему вернутся силы. А потом просто как в воду канула. Он медленно сходил с ума. И решил, что больше не вынесет неизвестности. Кто его знает, что на уме у этой женщины...
– Ладно, так и быть. Можешь встать с постели и немного походить по дому, – жизнерадостно объявил врач. – Только не напрягаться, ясно?
– Я понял, понял! – заверил его Коди.
Брент убрал инструменты в докторский саквояж и строго взглянул на своего пациента.
– И сразу же дай знать, если возникнут сложности. Я передам Дженни, что тебе можно вставать.
Не успел доктор выйти, как Коди уже был на ногах, разыскивая свои джинсы. Жутко неудобно, когда ты не у себя дома, но отец и Дженни настояли, чтобы после больницы он пожил у них. Если удастся переупрямить их, то больше он не проведет здесь ни одной ночи. Решено: сегодня Коди будет спать в своей собственной постели.
Главное сейчас – разыскать Кэтлин и поговорить с ней. Пора уже внести ясность в их отношения и получить ответы на все не дававшие покоя вопросы.
Коди с удовольствием разглядывал свежую ленту гравийной дороги, ведущей к музею. Оказывается, Кэтлин не сидела без дела, пока он валялся в постели. Из него и сейчас помощник пока никудышный. Может быть, следует отложить открытие на недельку-другую...
Тут его мысли приняли совсем другое направление. Коди как раз въехал на пригорок, откуда открывался прекрасный вид на музей. Он даже притормозил и замер, разглядывая. Старое колониальное здание торжественно сияло в солнечных лучах новой белой краской, а ставни покрасили в серебристо-серый цвет. Площадка для парковки автомобилей чернела свежеуложенным асфальтом к югу от здания музея, и Коди насчитал там пять машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47