Вообще-то французы кое в чем правы. Vive les differences. Да здравствуют различия! – Кит закрыл за собой дверь, отделявшую один отсек от другого. – Противоположности притягиваются.– У нас с тобой совершенно ничего общего – кроме брачного свидетельства.– Ну, знаешь, истинная любовь творит чудеса и не ведает преград! – воскликнул Кит и притянул ее к себе. В этот момент, вырвавшись из подводного царства, к ним в отсек проник слабый лучик света.– Неправда! – продолжала упираться Шелли. Наполненный неровным светом, воздух казался похожим на жидкость опалового оттенка. – Никакая любовь не способна изменить тот очевидный факт, что ты привык к шикарным женщинам вроде Пандоры. Куда мне до нее. Ты только взгляни на мои волосы! Даже они приняли обет безбрачия.– В самом деле? – озадаченно спросил Кит.– Ну да. Они немытые, прямые и тусклые. – Шелли потянула сальные прядки, заправленные за уши. В последние дни на нее свалилось сразу столько несчастий, что она сделалась похожей на собственное фото в паспорте. – Не смотри на меня! – вздрогнула она под пристальным взглядом Кита.– Обет безбрачия, говоришь? Ладно, если это только твои волосы. А ты сама? Надеюсь, ты не собралась податься в монахини? – Он погладил ей грудь и легонько ущипнул за сосок, – А другие твои волосики? Какие у них планы? – Его рука скользнула за пояс ее джинсов, прямо в жаркую влажную пещерку.Ее тело выгнулось навстречу ему, отказываясь повиноваться разуму.– По-моему, я тебя предупреждала: там ты можешь обнаружить разве что потерянный храм давно исчезнувшего племени.– Странно, я почему-то не засек там охранника, который еще не понял, что съемки давно закончились, – хрипловато рассмеялся Кит.– Не засек! – парировала Шелли, прекратив сладостно постанывать. – Вот-вот! И ты еще будешь уверять меня, будто закончил курс риторики. Похоже, ты перепутал красноречие с косноязычием. Тут любовь бессильна.Кит не спеша провел рукой по ее телу, как будто пальцы его исполняли легато плотского концерта. Прикосновение было сродни ласковому солнечному теплу – оно согревало, проникая глубоко под кожу.– Знаешь, Шелли, ты права. Ничего у меня не получится. Я – вольная пташка. Импульсивная личность. Без страха и без головы. Согласись, это не для тебя. В вашей замшелой Англии даже в гости приглашают заранее, года за три, затем почтой присылают план – кто где сидит за столом, а потом все собираются вместе и обсуждают вопросы клитовой геометрии. Кто же захочет обсуждать клитову геометрию, когда у него зудит от нетерпения? Нет, скажи, кто?– Как-как ты сказал? Клитову? Ты, наверное, хотел сказать Евклидову? – поправила Шелли, пытаясь унять охватившее ее возбуждение. – Какой же ты необразованный, тут даже любовь бессильна. Может, ты еще скажешь, что Данте – это итальянское блюдо, что-то вроде спагетти?– А разве это означает что-то еще? – Кит смущенно потеребил ухо. – Угу. Опять ты права. Мы с тобой не пара, как ни крути. – В следующий момент они прижались друг к другу, и жар их тел слился воедино. – Ты – интеллектуалка. Я – простой парень без особых претензий. Ты – чопорная англичанка, я – неотесанный янки. – Его жаркое дыхание обдало ее шею. – Я из тех, кто не прочь вернуться назад, к природе, ты же считаешь, что чем дальше от нее, тем лучше. Честно тебе скажу, Шелли, когда ты наконец выдавишь на себя весь крем от загара и мазь от москитов, то над всем Индийским океаном не останется озонового слоя.Кит принялся стягивать с нее джинсы. Шелли показалось, что она вся засияла, как блестки на костюме циркача. Она почувствовала, что стала легкой, будто само желание.– Не следует также забывать о том, что ты с подозрением относишься к женщинам.– Не следует забывать о том, что ты ненавидишь мужчин.– Это точно. – Шелли стянула с него джинсы. Кит отшвырнул их в сторону. Штанины приземлились в положении стрелок, показывающих без четверти час. Теперь Шелли и Кит были почти полностью обнажены, их обоих обволакивал лишь кокон учащенного дыхания и томных стонов.– Будь у нас третий пол! – простонала Шелли.– Если бы да кабы! – отозвался Кит. Его руки скользнули по ее талии и бедрам, там, где тело ее напоминало изгиб гитарного корпуса. От нахлынувшего блаженства Шелли чуть не лишилась сознания. Она моментально запаниковала – наверное, они погрузились чересчур глубоко. То, что с ней происходит, – своего рода наркоз. Давление огромной массы воды закачивает ей в кровь азот. От этого теряешь рассудок, не понимая, что запас кислорода иссяк. Такое состояние называется «эйфория морских глубин».Чтобы вернуться к действительности, Шелли потянулась к Киту. От ее прикосновения тот моментально вздрогнул. Судя по всему, он тоже страдал от кессонной болезни чувств.– Самое скверное в нашем свадебном путешествии – это то, что ты заставила меня по-другому посмотреть на женщин. Теперь они мне уже не кажутся слабым полом.– Слабый пол – это, случайно, не тот самый пол, в который женщина превращается после того, как измучена бесконечными родами? – спросила она, опускаясь перед ним на колени.– А ты не хочешь выяснить на собственном опыте? – жарко прошептал он. – Я в принципе не против еще одного ребенка. Потому что не пройдет и пары лет, как Матти запрется у себя в комнате и выйдет оттуда лишь затем, чтобы получить права на вождение машины.Шелли потянула его за собой на пол.– Знаешь, я тебе никогда не прощу, что ты заставил меня влюбиться в Матильду. Теперь вопреки здравому смыслу мне ужасно хочется иметь такую вот очаровательную дочурку.– Люди постояннодонимаютсебя сомнениями – ли они, удалась ли жизнь. Самое лучшее в детях то, что с ними нет ни минуты покоя, а значит, и времени терзаться глупыми вопросами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95