Видно, под руслом
тянулись подземные пещеры. Я скоренько законопатил дыры. Стоит ли
удивляться, что в ручье столько лет нет воды, о которой можно говорить
всерьез? Я все уладил.
Но ведь дедуле требовался постоянный источник, я и давай кругом
шарить, пока не разыскал большие родники. Я их вскрыл. К тому времени
дождь лил как из ведра. Я завернул проведать дедулю.
Часовые разошлись по домам - надо полагать, малыш их вконец
расстроил, когда начал плакать. По словам дедули, все они заткнули уши
пальцами и с криком бросились врассыпную. Я, как велел дедуля, осмотрел и
кое-где починил водяное колесо. Ремонт там был мелкий. Сто лет назад вещи
делали на совесть, да и дерево успело стать мореным. Я любовался колесом,
а оно вертелось все быстрее - ведь вода в ручье прибывала... да что я - в
ручье! Он стал рекой.
Но дедуля сказал, это что, видел бы я Аппиеву дорогу, когда ее
прокладывали.
Его и малыша я устроил со всеми удобствами, потом улетел назад в
Пайпервилл. Близился рассвет, а я не хотел, чтобы меня заметили. На
обратном пути плюнул в голубя.
В мэрии был переполох. Оказывается, исчезли мамуля, папуля и Лемюэл.
Я-то знал, как это получилось. Мамуля в мыслях переговорила со мной,
велела идти в угловую камеру, там просторнее. В той камере собрались все
наши. Только невидимые.
Да, чуть не забыл: я ведь тоже сделался невидимым, после того как
пробрался в свою камеру, увидел, что мистер Армбрестер все еще спит, и
заметил переполох.
- Дедуля мне дал знать, что творится, - сказала мамуля. - Я
рассудила, что не стоит пока путаться под ногами. Сильный дождь, да?
- Будьте уверены, - ответил я. - А почему все так волнуются?
- Не могут понять, что с нами сталось, - объяснила мамуля. - Как
только шум стихнет, мы вернемся домой. Ты, надеюсь, все уладил?
- Я сделал все, как дедуля велел... - начал было я, и вдруг из
коридора послышались вопли. В камеру вкатился матерый жирный енот с
охапкой прутьев. Он шел прямо, прямо, пока не уперся в решетку. Тогда он
сел и начал раскладывать прутья, чтоб разжечь огонь. Взгляд у него был
ошалелый, поэтому я догадался, что Лемюэл енота загипнотизировал.
Под дверью камеры собралась толпа. Нас-то она, само собой, не видела,
зато глазела на матерого енота. Я тоже глазел, потому что до сих пор не
могу сообразить, как Лемюэл сдирает с енотов шкурку. Как они разводят
огонь, я и раньше видел (Лемюэл умеет их заставить), но почему-то ни разу
не был рядом, когда еноты раздевались догола - сами себя свежевали. Хотел
бы я на это посмотреть.
Но не успел енот начать, один из полисменов цап его в сумку - и унес;
так я и не узнал секрета. К тому времени рассвело. Откуда-то непрерывно
доносился рев, а один раз я различил знакомый голос.
- Мамуля, - говорю, - это, похоже, мистер Армбрестер. Пойду погляжу,
что там делают с бедолагой.
- Нам пора домой, - уперлась мамуля. - Надо выпустить дедулю и
малыша. Говоришь, вертится водяное колесо?
- Да, мамуля, - говорю. - Теперь электричества вволю.
Она пошарила в воздухе, нащупала папулю и стукнула его.
- Проснись!
- Пропусти рюмашку, - завел опять папуля.
Но она его растолкала и объявила, что мы идем домой. А вот разбудить
Лемюэла никто не в силах. В конце концов мамуля с папулей взяли Лемюэла за
руки и за ноги и вылетели с ним в окно (я развеял решетку в воздухе, чтоб
они пролезли). Дождь все лил, но мамуля сказала, что они не сахарные, да и
я пусть лечу следом, не то мне всыплют пониже спины.
- Ладно, мамуля, - поддакнул я, но на самом деле и не думал лететь. Я
остался выяснить, что делают с мистером Армбрестером.
Его держали в той же ярко освещенной комнате. У окна, с самой подлой
миной, стоял мистер Гэнди, а мистеру Армбрестеру закатали рукав, вроде
стеклянную иглу собирались всадить. Ну, погодите! Я тут же сделался
видимым.
- Не советую, - сказал я.
- Да это же младший Хогбен! - взвыл кто-то. - Хватай его!
Меня схватили. Я позволил. Очень скоро я уже сидел на стуле с
закатанным рукавом, а мистер Гэнди щерился на меня по-волчьи.
- Обработайте его наркотиком правды, - сказал он. - А бродягу теперь
не стоит допрашивать.
Мистер Армбрестер, какой-то пришибленный, твердил:
- Куда делся Сонк, я не знаю! А знал бы - не сказал бы...
Ему дали по шее. Мистер Гэнди придвинул лицо чуть ли не к моему носу.
- Сейчас мы узнаем всю правду об урановом котле, - объявил он. - Один
укол, и ты все выложишь. Понятно?
Воткнули мне в руку иглу и впрыснули лекарство. Щекотно стало. Потом
стали расспрашивать. Я сказал, что знать ничего не знаю. Мистер Гэнди
распорядился сделать мне еще один укол. Сделали.
Совсем невтерпеж стало от щекотки.
Тут кто-то вбежал в комнату - и в крик.
- Плотину прорвало! - орет. - Гэнди-плотину! В южной долине затоплена
половина ферм!
Мистер Гэнди попятился и завизжал:
- Вы с ума сошли! Не может быть! В Большой Медведице уже сто лет нет
воды!
Потом все сбились в кучку и давай шептаться. Что-то насчет
образчиков. И внизу уже толпа собралась.
- Вы должны их успокоить, - сказал кто-то мистеру Гэнди. Они кипят от
возмущения. Посевы загублены...
- Я их успокою, - заверил мистер Гэнди. - Доказательств никаких. Эх,
как раз за неделю до выборов!
Он выбежал из комнаты, за ним бросились остальные. Я встал со стула и
почесался. Лекарство, которым меня накачали, дико зудело под кожей. Я
обозлился на мистера Гэнди.
- Живо! - сказал мистер Армбрестер.
1 2 3 4 5 6