– За это арестовывают.
– Только тех, кто попался. Я всегда в это время смотрю Си-эн-эн. – Кэл повернулся к ней: – Конечно, если больше не на что смотреть. У тебя изумительное тело.
– Умоляю! Я знаю, ты хочешь в постель…
– Мужчины специально покупают журналы, чтобы посмотреть на такую грудь, как у тебя. А я могу любоваться ею прямо сейчас, вот она, передо мной. – Он положил пульт на место. – Си-эн-эн меня больше не интересует.
– Если я когда-нибудь встану с этой кушетки, – процедила Мин, – тебе мою грудь больше не видать. Развяжи меня.
– Ты не понимаешь, что говоришь. Подумай сама.
– Кэлвин!
– Ты хоть представляешь себе, чего мне стоит держаться от тебя на расстоянии?
– Развяжи меня, – повторила Мин, приободряясь.
– Осталось сорок пять минут. О чем будем беседовать?
«Ладно, – сказала себе Мин. – Все в моих руках, если не считать того, что они привязаны к кушетке. Он хочет меня, и ничто нам не мешает. Надо только подтолкнуть его».
– Я тоже с трудом сдерживаюсь. – Она раскинулась привольнее.
– Да, – сказал Кэл, вытаскивая очередное пирожное. – Поэтому ты и бегала от меня.
– Это из-за пари, – объяснила Мин. – Помнишь пикник в парке? Мне хотелось повалить тебя, разорвать твою рубашку и впиться в тебя зубами.
Кэл не донес пирожное до рта.
– Закрывая глаза, я видела тебя обнаженным и в своих мечтах не знала стыда.
Кэл откинулся на спинку стула. Она продолжала:
– Я тебе не говорила, что у меня очень чувствительная грудь? Так вот, я представляла, как твои губы…
– Ты ведешь нечестную игру, – перебил ее Кэл.
– Кто – я? – Мин попыталась приподняться. – Я привязана к кушетке. Это, по-твоему, честно?
– Нет, конечно, – ответил Кэл. – Зато возбуждает меня еще сильнее.
Она разочарованно вздохнула. Он посмотрел на нее, встал, обошел вокруг стола и, усевшись на краю кушетки, соскоблил пальцем шоколад с пирожного.
– Ты знаешь, сколько у меня было фантазий по поводу твоего тела?
Он обвел намазанным шоколадом пальцем ее грудь. Мин судорожно вздохнула. То же самое он сделал со второй грудью.
– Вот такая, например.
– Липко, – сказала Мин. От возбуждения она могла говорить только короткими фразами.
– Ничего страшного. – Кэл наклонился к ней. – Сейчас ничего не останется.
– Извращенец. – Она закрыла глаза и ощутила прикосновения его языка.
– Да, – ответил он, отодвигая кружева. – Но тебе это нравится.
– Хм, – сказала Мин.
Кэл приподнял голову и заглянул ей в глаза.
– Перестать? – Руки блуждали по ее груди.
– Мне нужно больше. Развяжи меня.
Глаза его потемнели, руки сжали соблазнительное тело.
– Нет, – ответил он.
Мин изогнулась под ним, но он не дал ей подняться. Дыхание его участилось, он потянул кружева вниз и закрыл ей рот поцелуем. Каждый нерв Мин натянулся до предела.
Она дернулась, но он снова не пустил ее. Тяжело дыша, Кэл жадно смотрел на тело Мин. Лишь теперь она поняла, что он разглядывает ее обнаженную грудь. Она хотела прикрыть наготу, но руки были связаны.
– Какая красота! – проговорил он.
В ней боролись стыд и желание, и когда он накрыл ладонью одну грудь, вожделение победило. Мин закрыла глаза, ощущая тепло его губ. Все мысли исчезли, и она лишь молила, чтобы это никогда не кончалось.
Телефона Морриси не было в справочнике, пришлось звонить Синтии.
– Зачем тебе их номер? – поинтересовалась она.
– Не важно, – ответил Дэвид. – Кэл будет вне себя от злости, если узнает, что именно с твоей подачи я начал ему мешать. Дай мне телефон, а то я скажу ему об этом.
После продолжительного молчания Синтия продиктовала номер. Дэвид поблагодарил и повесил трубку.
Набрав номер семейства Морриси, он записал на автоответчик:
– Хочу сообщить вам, что ваш сын сейчас соблазняет женщину, чтобы выиграть пари. Ее зовут Минерва Доббс, она очень мстительная и склочная.
Далее он продиктовал адрес Мин и повесил трубку.
– Неплохо, – сказал он себе и, довольный собой, снова взял трубку.
Выигрыш будет за ним.
Пятнадцать минут спустя Кэл доедал третье пирожное, а Мин пыталась вспомнить собственное имя.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Отвлекаюсь, – ответил Кэл, жуя. – Я понял, что, пока эта штука у меня во рту, я могу сдерживаться. – Он посмотрел на часы: – Осталось полчаса. Пирожных, наверное, не хватит.
– Может, все же набросишь на меня рубашку? – сказала Мин. Когда волнение немного улеглось, она почувствовала смущение.
– Ни за что. – Кэл проглотил последний кусок. – Думаю, тебе вообще лучше ходить с обнаженной грудью.
– Это оживило бы обстановку на работе, – усмехнулась Мин. – Вот удивила бы всех бывшая скромница!
– Не на людях, конечно, – ответил Кэл. – Дома. Мы введем такой пункт в супружеские обеты. Ты пообешаещь любить меня, хранить верность, заботиться обо мне и каждый вечер ходить с обнаженной грудью.
– Супружеские обеты? – Мин попыталась приподняться.
– Конечно, ведь речь идет о браке. – Кэл смотрел на нее с интересом. – Ты что думаешь, я стал бы привязывать тебя, если бы у меня не было серьезных намерений?
– Ты меня ни о чем таком не спрашивал, – сказала Мин, дергая пояс.
– Пойдешь за меня замуж? – Кэл все еще смотрел на ее грудь.
– Не пойду, – ответила Мин, разрываясь между любовью и гневом.
– Правильно, – согласился Кэл. – Ведь через много лет, когда Харри спросит, как я делал тебе предложение, ты же не сможешь сказать: «Он привязал меня к кушетке, разорвал на мне рубашку и объедался пирожными, глазея на мою обнаженную грудь, после чего попросил меня выйти за него замуж».
– Я хочу только любви. Давай забудем о пари, будь оно неладно, и откроем новую страницу в наших отношениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101