А ты так горевала по близнецам, что и смотреть на меня не желала.– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – отозвалась Маргарет, почувствовав болезненный укол в сердце. Неужели все так и было?– Может, и преувеличиваю. Но мне тогда так казалось. Я чувствовал именно это – что родители бросили меня.Мать отвернулась, невидящим взглядом уставившись в окно. Потом прошептала:– Прости меня, Джек.Некоторое время они молчали. Потом Джек перевел дыхание и сказал:– Спасибо, мама. Ты еще не передумала обнять меня?Маргарет растерянно молчала. Она вдруг сообразила, насколько сын выше и больше ее самой. Как же она сможет его обнять?– Тогда я сам, если позволишь. – Он чуть наклонился и обнял ее, на секунду прижав к себе. Это было странное ощущение, и Маргарет даже затруднилась бы сказать, что чувствует. Прежде всего, она, конечно, испытала неловкость. Но где-то внутри словно что-то таяло и… Еще немного, и она заплачет. Это уж слишком. Маргарет осторожно похлопала Джека по спине, потом отстранилась.– Это было так мило, – сказала она. – Тебе лучше?– Наверное. – Джек усмехнулся. – Спасибо, ма.– И что ты думаешь делать теперь? Мне кажется, нужно постараться оправдать возложенные на тебя ожидания и надежды и попытаться взять реванш. Что у тебя сегодня по расписанию?Толливер пожал плечами и сунул руки в карманы.– Сегодня в семь вечера в зале отеля «Марриотт» будет предвыборное собрание. Так называемый канун. Я должен произнести речь, напутствовать своих соратников и дать несколько интервью для одиннадцатичасовых новостей. Кара не даст мне расслабиться до последнего момента.– И это правильно! Кара настоящий профессионал, и тебе повезло, что именно она возглавляет твою избирательную кампанию. Если хочешь, я могу прийти в «Марриотт» поддержать тебя.Джек кивнул и с признательностью сказал:– Это было бы здорово.Маргарет пошла к выходу. По дороге взгляд ее опять скользнул по окружающей обстановке – как мало изменилась комната с тех пор, когда тут работал Гордон. Обернувшись, чтобы пожелать сыну доброй ночи, она замерла – ей показалось, что за огромным письменным столом сидит не Джек, а Гордон – красивый, обаятельный и сильный мужчина, который никогда бы не добился своих целей и не достиг высот своей карьеры без ее помощи и любви. И только тут Маргарет вдруг поняла, что если Джек нашел так необходимую ему опору в Саманте Монро – странно, конечно, но чего только не бывает в жизни, – то без нее он не станет тем, кем должен стать: очередным блестящим политиком из рода Толливеров.– Я хочу кое-что сказать тебе, – решилась она. – Я так горжусь тобой, сын. – Голос женщины предательски дрогнул. – Ты хороший человек. И что бы ни случилось завтра, я хочу, чтобы ты знал – я все равно буду тобой гордиться.Она поторопилась уйти, чтобы он не увидел ее слез.
– Где ты? Скажи мне, где ты сейчас находишься? Вот прямо сию секунду!– Э-это хто?– Кристи? Я тебе звоню уже больше часа. Что с тобой такое?– Я только что ра-азобралась со своими чертовыми зу-уба-ми. Это ты, Большой Б? Приезжай ко мне. Я бу-уду ждать. И наручники прихвати.Брендон в недоумении отнял трубку от уха и уставился на аппарат. Ах, мать твою! Эта дура только что слезла со стоматологического кресла, и ей удалили четыре зуба! И судя по тому, что она несет, вкатали ударную дозу анестезии.– Кристи! Кристи, ты меня слушаешь? Скажи мне, где ты!– Ах ты како-ой! Но мне эт-то нравится. Я люблю, когда ты такой грубый и приказываешь мне.– Где ты, черт бы тебя побрал?– В машине.– Ты что, за рулем?! Только не говори мне, что ты села за руль в таком состоянии.– И не скажу.– Останови машину и скажи мне, где ты находишься. Я приеду за тобой.– О-о, да-а! И мы будем трахаться прямо в машине! Здорово!– Черт… Скажи мне адрес, Кристи.Но вместо ответа он услышал хихиканье, а потом визг тормозов и нечленораздельные проклятия.– Кристи, слушай меня внимательно. Сосредоточься на том, что я тебе говорю. Я нашел Митчела Бергена. И забрал у него пленку. На этой пленке записано все, что нам нужно, от первого до последнего слова. Саманта Монро сама признается в том, что Джек Толливер нанял ее, чтобы она сыграла роль его невесты до выборов. Ты все угадала правильно, понимаешь? Все так и было! Ты понимаешь, о чем я говорю?– Вот че-ерт. Я поехала на тиви… телестудию.– Нет! Останови машину и жди меня! И быстро отвечай, идиотка чертова, где ты находишься?– Я проехала Десятую улицу и собираюсь повернуть на Колледж-авеню. Вот ща-ас поверну налево.– Стой! Колледж находится направо от Десятой!– Да ты что-о?– Останови машину, слышишь? Выйди из нее, встань на тротуар и жди меня. Я сейчас приеду.– Привези на-аручники…Брендон вдавил педаль газа, но город есть город, и он продвигался вперед не так быстро, как ему хотелось бы. Подъезжая к пересечению Пенсильвания-стрит и Огайо, он увидел очень странное зрелище: маленький красный «ниссан» двигался на север по улице с односторонним движением, которая вела строго на юг.Машину он узнал сразу – Кристи очень гордилась своим автомобилем. Пока Милевски хлопал глазами и ловил ртом воздух, «ниссан» вылетел на тротуар как раз перед зданием издательства «Индианаполис стар». Прохожие с воплями бросились в разные стороны, но Кристи, похоже, все было нипочем. Машина продолжала двигаться. «Ниссан» снес пару киосков и автоматов для оплаты стоянки, а потом ткнулся передним бампером в кирпичную стену здания и, наконец, замер.Брендон круто развернулся в совершенно не предназначенном для этого месте. Подъехал поближе и увидел, что движение на улице было парализовано: водители, высунувшись из машин, глазели на место происшествия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116